Так Африка, которая по делению земного круга описывается как третья часть мира, на сотый почти год вырванная из-под вандальского ига и освобожденная497, была вновь возвращена Римской империи. Некогда, при ленивых правителях и неверных полководцах, была она отторгнута варварской рукой от тела Римского государства, теперь же, при искусном государе и верном полководце, она возвращена и радуется этому поныне. Хотя немного спустя после того она и плакала, ослабленная внутренней войной и изменой мавров, однако победа императора Юстиниана, дарованная богом ей на пользу, довела до мира начатое дело. Но зачем говорить о том, чего не требует предмет [нашего рассказа]? Вернемся к основной теме.
{173} Валия, король готов, до того свирепствовал со своими войсками против вандалов, что намеревался было преследовать их и в Африке498, если бы только не отвлек его тот же случай, который приключился некогда с Аларихом, когда тот направлялся в Африку499. Прославившийся в Испаниях, одержав там бескровную победу, он [Валия] возвращается в Толозу и оставляет Римской империи, после изгнания врагов, несколько ранее обещанных провинций. Много позднее его {174} постиг недуг, и он удалился от дел человеческих в то самое время, когда Беремуд, рожденный Торисмундом, – на него мы указывали выше 500в списке рода Амалов, – вместе с сыном Витирихом переселился в королевство везеготов, [уйдя] от остроготов, все еще подчиненных гуннскому игу в землях Скифии. Сознавая свою доблесть и благородство происхождения, он тем легче мог считать, что родичи передадут верховную власть ему, известному наследнику многих королей. Кто же, в самом деле, мог колебаться относительно Амала, если бы был волен избирать? Однако, он сам до известного времени не хотел обнаруживать, кто он такой. Готы же после смерти Валии {175} поставили преемником ему Теодерида501. Придя к нему, Беремуд скрыл выгодным молчанием, с присущей ему великой уравновешенностью духа, блеск своего происхождения, зная, что царствующим всегда подозрительны рожденные от царского поколения. Итак, он претерпевал безвестность, чтобы не смущать установленного порядка. Вместе с сыном своим был он принят королем Теодоридом с высшими почестями, вплоть до того, что король не считал его чужим ни в совете, ни на пиру, и все это не из-за благородства происхождения, о чем он не знал, но по причине твердости духа и силы ума, чего тот не мог скрыть.
{176} Что же дальше? По смерти Валии, – повторяем мы то, о чем уже сказали, – который был не слишком счастлив у галлов, ему наследовал Теодорид, гораздо более благополучный и счастливый. Он был человеком, исполненным высшей осторожности и умевшим использовать как душевные, так и телесные свои способности.
Во время консульства Феодосия и Феста502римляне, нарушив {177} мир, пошли против него [Теодорида] войной в Галлию, присоединив к себе гуннские вспомогательные войска. Их тревожила [память об] отряде готов-федератов, который под предводительством Гайны 503ограбил Константинополь. Тогда военачальником был патриций Аэций504; он происходил из рода сильнейших мезийцев из города Доростора505, отцом его был Гауденций506. Выносливый в воинских трудах, особенно [удачно] родился он для Римской империи: ведь это он после громадных побоищ принудил заносчивое варварство свавов и франков служить ей. Римское войско двинуло против готов свои силы вместе с гуннскими вспомогательными отрядами под предводительством Литория. Долго стояли вытянутые ряды воинов обеих сторон: и те, и другие были сильны, и ни те, ни другие не оказались слабее [противника]; тогда, протянув друг другу десницу, они вернулись к прежнему соглашению, и после того, как был заключен союз и установлен обоюдный крепкий мир, войска разошлись.
В этом мирном договоре (участвовал] Аттила507, повелитель всех 178 гуннов и правитель – единственный в мире – племен чуть ли не всей Скифии, достойный удивления по баснословной славе своей среди всех варваров. Историк Приск, отправленный к нему с посольством от Феодосия Младшего, рассказывает, между прочим, следующее: переправившись через громадные реки, а именно через Тизию, Тибизию и Дрикку508, мы пришли к тому месту, где некогда погиб от сарматского коварства Видигойя509, храбрейший из готов; оттуда же неподалеку достигли селения, в котором стоял король Аттила; это селение, говорю я, было подобно обширнейшему городу; деревянные стены его, как мы заметили, были сделаны из блестящих досок, соединение между которыми было на вид так крепко, что едва-едва удавалось заметить – и то при старании – стык между ними. Видны {179} были и триклинии, протянувшиеся на значительное пространство, и портики, раскинутые во всей красоте. Площадь двора опоясывалась громадной оградой: ее величина сама свидетельствовала о дворце. Это и было жилище короля Аттилы, державшего [в своей власти] весь варварский мир; подобное обиталище предпочитал он завоеванным городам 510
497. Мирный договор Гейзериха с Римом после захвата африканских провинций вандалами в 429 г. и в последующие годы был заключен в феврале 435 г. Велисарий в 533—534 гг. вернул империи эти провинции. Под «Африкой», о которой пишет Иордан и другие авторы (Vict. Tonn., а. 534), надо понимать территорию нын. Туниса и частично восточного Алжира и западного Триполи (см. карты Chr. Courtois, Les vandales et ľAfrique, p. 172, 182, 187).
Хотя Иордан старался не отвлекаться от основной темы, от своего propositum, он не мог не упомянуть, что византийский император не сразу завладел завоеванными вандалами африканскими провинциями, потому что в связи с началом византийского господства в Африке вспыхнуло крупное восстание, о котором Иордан глухо упомянул в «Getica»: он мимоходом сделал запись о происшедшей внутренней, междоусобной войне (intestinum proelium; Get, § 172) и об измене мавров. В «Romana» (§ 369) он дал, собственно, очертание всей картины: пока Велисарий, направленный Юстинианом на «Готскую» войну, находился в Сицилии, «он узнал, что в Африке неистовствует гражданская война и внутренние бои [междоусобица]» («conperit in Africa civilia bella intestinoque proelio dibacchari»). Восставших возглавил «последний из солдат» («pene ultimus militum»), по имени Стотза (Stotzas, у Прокопия Στότζας), прислужник (clientulus) магистра армии Мартина. Стотза захватил власть тирана («tirannidem arripiens») и стал «вдохновителем мятежников» («auctorque seditiosorum effectus»). Были убиты поставленные от империи iudices, т. е. начальники федератов (у Прокопия ήγεμόνες φοιδεράτων), и началась война против византийского правителя завоеванной Африки Соломона. Все земли, как утверждает Иордан, Стотза подверг разорению. У Марцеллина Комита имеется краткая запись, интересная тем, что подчеркивает именно солдатское восстание: «разразилась гражданская война, и солдат восстал против своего собственного начальника» («civile bellum exoritur et miles in proprio duce insurgit», – Marcell. Comit., a. 535). Наиболее пространно и подробно о восстании солдат и присоединившихся к ним рабов писал Прокопий: «В Ливии произошло восстание среди стратиотов» – στρατιώταις στάσις εν Λιβύη ενέπεσεν (Bell. Vand., II, 14, 7); «и на этом закончилось то восстание» – καιη μεν στάσις αύτη ες τοΰτο ετελεύτα (Bell. Vand., II, 17, 35). Такое внимание историка – расценивавшего события с позиций Византии – к социальному движению, размах которого вынудил самого Велисария принять меры для усмирения восставших (rebelles, στασιωται), говорит об угрожающей обстановке, создавшейся в возвращенной к свободе Африке («in libertate revocata», – Get, § 172). Как известно, восстание Стотзы было поддержано и некоторыми вандалами, и частью местных племен (Bell. Vand., II, 23, 1). Последние у Иордана названы (Rom., § 385) «маврами противной стороны» («Mauri partis adversae») в противоположность тем племенам, которые выступали как союзники империи («Mauri pacifici»). После смерти Стотзы (Bell. Vand., II, 24, 14) начатое им революционное движение продолжалось еще несколько лет (до 548 г.), причем в Северной Африке оно приняло массовый и антирабовладельческий характер. Детальный анализ африканского восстания 30—40-х годов VI в. дан в статье 3. В. Удальцовой «Народные движения в Северной Африке при Юстиниане».
498. Когда Аларих после взятия Рима в 410 г. двинулся к югу, намереваясь переправиться в Сицилию, а затем в Африку, высланные вперед его корабли были разбиты бурей, а он сам вскоре умер (Get., §§ 157—158).
499. Когда Аларих после взятия Рима в 410 г. двинулся к югу, намереваясь переправиться в Сицилию, а затем в Африку, высланные вперед его корабли были разбиты бурей, а он сам вскоре умер (Get., §§ 157—158).
500. См. Get., § 81. Приход Беремуда к Теодориду I, королю везеготов, относится к 419 г.
501. Теодорид I, король везеготов (419—451).
502. Консульство Феодосия II (на Востоке) и Флавия Феста (на Западе) падает на 439 г
503. Гайна (Gaina), комит Гайна, гот по происхождению, магистр армии Восточной империи. Соединившись с восставшими против императора остроготами, находившимися во Фригии, Гайна принудил императора Аркадия впустить его, Гайну, вместе с готскими отрядами в Константинополь (в 399 г.). Население столицы, руководимое вожаками антигерманской группы, восстало против готов и перебило их несколько тысяч. Это случилось в 400 г. Гайна разорил Фракию и намеревался перейти Геллеспонт, но был задержан преданным Аркадию готом Фравиттой. Тогда Гайна ушел на Дунай; там он был схвачен гуннами и обезглавлен их вождем Ульдином, который в конце 400 г. послал его голову – в засоленном виде – как подарок Аркадию. Ср. сообщения о Гайне у Синезия (особенно в трактате «О провидении», а также в речи «О царстве»), у Марцеллина Комита (Marcell. Comit., а. 400), у Сократа (Socr. Hist. eccl., VI, 6), у Зосима (Zos., V, 22). Относя связанные с Гайном события в Константинополе, происходившие в 400 г., к консульству Феодосия и Феста в 439 г., Иордан соединяет хронологически несовместимые явления. Но, думается, подобная хронологическая ошибка получилась в результате сжатого и изобилующего несогласованностями языка автора. Иордан хотел лишь указать, что воспоминание о случившейся некогда беде в Константинополе в связи с пребыванием там готов Гайны заставило римлян относиться настороженно к готам и в последующие времена.
504. Аэций (Aetius patricius, Flavius Aetius) – выдающийся полководец при императоре Валентиниане ΙII. Имя его следовало бы произносить «Эций», так как в позднейшем итальянском языке оно дало «Ezo», «Ezzo». Аэций родился около 390 г. на нижнем Дунае, в городе Доросторе (Durostorum, Dorostorena civitas, нын. Силистрия). Отец его Гауденций, магистр конницы («magister equitum»), стоял с войсками на дунайской границе, на линии обороны империи от варваров. В результате договоров с последними он должен был отдать им в заложники своего сына, почему Аэций и пробыл в юности несколько лет у Алариха, а затем у гуннов. Впоследствии и самому Аэцию пришлось сделать то же самое: он отдал в заложники Аттиле сына своего Карпилиона. В связи с пребыванием Аэция в стане гуннов интересно отметить, что он встречался там с молодым Аттилой, своим будущим противником на Каталаунских полях в 451 г. Кроме того, в период своего заложничества Аэций имел возможность близко узнать гуннов и, – что было для него особенно существенно в дальнейшем, – изучить их военную организацию и их способы ведения войны. Известно, что Аэций в ряде случаев пользовался гуннскими наемными отрядами и прекрасно умел командовать ими. Глубокое знание варварского мира помогло Аэцию в течение его бурной военной карьеры, когда он действовал преимущественно силами варваров против варваров же, более тридцати лет поддерживать «Гесперию» (Западную Римскую империю) в период правления ничтожного Валентиниана III (425—455).
Защиту империи Аэций сосредоточивал главным образом в Галлии. После разрушительного прохода по ней вандалов, свевов и аланов (407—408) через Рейн стали прорываться бургунды и аламанны, а франки уже объединялись в значительный и опасный для империи союз. На юге Галлии укреплялось королевство везеготов. Аэций победоносно воевал с бургундами, мешал расширению везеготских владений, добился поражения франкского короля Хлодиона (в 428 г.). Недаром современник Аэция галло-римский поэт Аполлинарий Сидоний (ум. в 480 г.) писал в «Панегирике императору Авиту» в 456 г., что Аэций «не раз был обучен скифской войне»: «Scythico quia saepe duello edoctus» (Sidon. Apoll., Carm., VII, v. 230), т. е. познал искусство войны с варварами. После победоносных войн Аэций стал магистром обеих милиций (пехоты и кавалерии), в 433 г. получил звание патриция и три раза назначался консулом – в 432, 437 и 446 гг. (это редкий случай; многократно консулами бывали только императоры).
Аэций выступал защитником империи не только от внешних врагов, наводя возможный порядок в ускользавшей из рук императора Галлии; он подавлял и крупные социальные движения. Крестьяне римских провинций, получавшие жалкие доходы от своих земельных участков и обремененные обязательными, непосильными для них платежами, нередко бросали свои земли. Разорительные поборы императорских сборщиков их пугали больше, чем варварские нападения. В Галлии крестьянам удалось поднять крупное восстание, которое, с промежутками, бушевало почти два столетия. Оно зародилось в конце III в. (при императоре Карине, в 283 г.) в северной и северо-западной Галлии и быстро разрослось до того, что привело к созданию пехоты из пахарей и конницы из пастухов (так по «Панегирику» Клавдия Мамертина в честь Максимиана). Восставшие выдвинули вождей (Аманда и Элиана, – Oros., VII, 25, 2); они повергли в ужас не только незащищенные поместья, но и укрепленные города. Повстанцы получили название «багаудов („bagaudae“ – кельтское слово, которое значит „оспаривающие“ или „возмущенные“). Император Диоклетиан поручил своему соправителю (тогда еще цезарю), Максимиану подавить восстание багаудов в Галлии. Максимиан выполнил поручение в 285—286 гг. Об этом писал Иордан в „Romana“ (§ 296—297): „Максимиан доставил Галлиям мир, подавив массы крестьян („rusticorum multitudine oppressa“), которые называются багаудами“. Однако восстание не было подавлено окончательно; волнения продолжались в течение всего IV в. и утихли лишь к середине V в.
Несмотря на пренебрежительное отношение правящих классов к любому выражению недовольства и даже гнева со стороны угнетенных, ряд авторов отметил в своих сочинениях факт длительного и опасного для господствующей части населения восстания (Аммиан Марцеллин, Орозий, Клавдий Мамертин, Евмений, Проспер Аквитанский, Идаций). Историк Зосим под 408 г. сообщил, что отряды солдат, посланные Стилихоном в Галлию, не могли вернуться в Италию, так как багауды заняли альпийские перевалы и открыли проход через горы только после того, как начальник группы готов Сар отдал им всю добычу, награбленную в походе. Один только марсельский священник Сальвиан (V в.) в произведении «Об управлении божием» («De gubernatione dei») говорил о багаудах взволнованно и с сочувствием (Salv. De gub. dei, V). Для других же авторов они были лишь «шайкой мужиков», «ватагой – неумелой и беспорядочной – деревенского люда» (Oros., VII, 25, 2) или просто разбойниками, грабившими на больших дорогах (Amm. Marc., XXVIII, 2, 10: latrociniorum rabies). Багауды особенно окрепли к середине V в., когда восстание перекинулось в Испанию, а в Галлии оно слилось с восстанием «армориканцев», жителей Арморики (в широком смысле слова – побережья от устья Соммы до устья Гаронны, в узком – полуострова Бретани). В 448 г. Аэций – крупнейший полководец империи – был направлен на борьбу с багаудами. Для этой цели он привлек отряды аланов, которые пришли в Галлию в начале V в. вместе с вандалами и свевами. Король аланов Гоар по приказанию Аэция нанес багаудам, по-видимому, решающее поражение.
В историю Аэций вошел главным образом как победитель Аттилы в Каталаунской битве в 451 г. К этому времени расстроилась давняя дружба Аэция с гуннами, скрепленная ранее, до 40-х годов V в., посредничеством Аэция в передаче гуннам территории в Паннонии и посылкой ко двору Аттилы сына Аэция Карпилиона. Аттила, получая огромные взносы золотом от императора Феодосия II, обратил свой взор в сторону Западной империи. На защиту Галлии был поставлен Аэций. В союзе с везеготами и рядом других варварских племен Аэций отогнал гуннов от Орлеана и встретился с врагом в знаменитейшем сражении 451 г. Исход битвы, описанной наиболее подробно Иорданом (Get., §§ 185—218), был победоносным для Аэция, хотя он и не подверг окончательному разгрому войска Аттилы, дав ему возможность отойти к югу и напасть на Италию. Следующие три года в деятельности Аэция неясны. По-видимому, за это время окрепла враждебная ему группа, настроившая императора против всесильного повелителя варварских войск империи. Несмотря на блистательные победы и заслуги в защите государства как от варваров, так и от социальных противников, Аэций пал жертвой подозрительности слабого и неумного Валентиниана III, который 21 сентября 454 г. собственной рукой уничтожил своего лучшего полководца (по одним источникам – пронзил его мечом, по другим – удушил). Дружинник Аэция, гот Оптила, меньше чем через год убил Валентиниана, мстя за смерть своего предводителя.
505. Доростор (Dorostorena civitas или Durostorum) – город на нижнем течении Дуная, в провинции Нижней Мезии (нын. Силистрия).
506. Гауденций (Gaudentius) – магистр конницы («magister equitum») в Нижней Мезии, отец Аэция (см. прим. 504). Гауденций погиб в 424 г. в Галлии во время военного восстания. В «Истории франков» Григория Турского (Greg. Turon. Hist. Franc., II, VII (8)) рассказано о родителях Аэция: «Гауденций, отец, первый человек в провинции Скифии, начав с чина доместика в армии, продвинулся до высокого звания магистра конницы. Мать, по имени Итала, благородная и богатая женщина». Под «Скифией» здесь подразумевается выделенная из Нижней Мезии ее восточная часть, называвшаяся «Малой Скифией» (нын. Добруджа).
507. , повелитель всех 178 гуннов и правитель – единственный в мире – племен чуть ли не всей Скифии, достойный удивления по баснословной славе своей среди всех варваров. Историк Приск, отправленный к нему с посольством от Феодосия Младшего, рассказывает, между прочим, следующее: переправившись через громадные реки, а именно через Тизию, Тибизию и Дрикку [508], мы пришли к тому месту, где некогда погиб от сарматского коварства Видигойя [509], храбрейший из готов; оттуда же неподалеку достигли селения, в котором стоял король Аттила; это селение, говорю я, было подобно обширнейшему городу; деревянные стены его, как мы заметили, были сделаны из блестящих досок, соединение между которыми было на вид так крепко, что едва-едва удавалось заметить – и то при старании – стык между ними. Видны {179} были и триклинии, протянувшиеся на значительное пространство, и портики, раскинутые во всей красоте. Площадь двора опоясывалась громадной оградой: ее величина сама свидетельствовала о дворце. Это и было жилище короля Аттилы, державшего [в своей власти] весь варварский мир; подобное обиталище предпочитал он завоеванным городам [510]
508. Тизия, Тибизия, Дрикка (Tisia, Tibisia, Dricca), несомненно, соответствуют трем рекам, перечисленным в дошедших до нас фрагментах записей Приска: Δρήκων, Τίγας, Τιφησας (Prisci., fr. 8, p. 300), Хотя порядок названий у Иордана и у Приска разный (у первого Дрикка названа последней, у второго – первой), ясно, что оба автора имели в виду одни и те же реки: Тиссу, Темеш – левый приток Дуная, впадающий в него ниже Тиссы, и Дрикку, которую пока не удалось отождествить ни с одной из известных близ Тиссы и Дуная рек. Позднее, в Χ в., в трактате «De administrando imperio» Константина Порфирородного были приведены названия пяти рек, которые перекликаются с названиями у Приска и у Иордана (De adm. imp., с. 40). Константин указывает Тиссу – Τίτζα, Темеш – Τιμησης (звук «μ» подтверждает правильность отождествления «Тибизии» Иордана и «Тифисы» Приска именно с нын. Темешем); Μορήσης и Κρίσος у Константина повторяют названные Иорданом выше (Get., §§ 113—114) Marisia и Grisia, соответствующие нынешним Марошу и Керешу, левым притокам Тиссы. Название Τούτης у Константина остается невыясненным; едва ли оно может рассматриваться как соответствующее названию «Дрикка» у Иордана и у Приска. Трудно признать правильным суждение Л. Нидерле, что название реки Тиссы славянское (L. Niederle, Slovanské Starozitnosti, II, 1, 158). Нельзя согласиться с мнением Г. Киперта, прежде всего по хронологическим соображениям, что Parthissus у Плиния (Plin. Nat. hist., IV, 80), Πάθισος у Страбона (Geogr., VII, 313), Parthiscus у Аммиака Марцеллина (Amm. Marc., XVII, 13, 4) содержат славянский предлог «по» и означают «Потиссье» (Н. Kiepert, Formae orbis antiqui, XVII, 4, 38; об этом см. также: Мах Fluss, Tisia – RE, Bd 6, 1937, S. 1469.)
509. Видигойя (Vidigoia) – готский предводитель IV в., ставший впоследствии героем готских эпических песен. Возможно, что Видигойя погиб в 332 г. в битве готов с сарматами (где-то на территории Баната, около реки Темеша), которых поддержали римские войска. (См. о битве, например, Anon. Vales., 31, или Aur. Vict. Caes., 41, 12).
510. Иордан передал ценнейший рассказ Приска о дворце Аттилы. Интересны термины, которыми автор определяет это сложное, по-видимому, сооружение. «Обиталище („habitacula“) Аттилы представляло собой целое „селение“ („vicus“), которое можно было приравнять к „обширнейшему городу“. Окружавшие его „стены“ были из дерева („lignea moenia“), из отполированных, „блестящих досок“ („ех tabulis nitentibus“). Самые „палаты“, „чертоги“ названы „triclinia“, и особо от них отмечены „портики“, „porticus“, т. е. вероятно, галереи, навесы. Указано, что вокруг строений простирался громадный „двор“, „curtis“ (Get., §§ 178—179). У Приска в дошедшей до нас части его записок (Prisci fr. 8, р. 303) рассказывается о большом поселении или „деревне“ (εη μεγίστη... κώ), в которой находилось жилище (τα οικήματα) Аттилы. Это наиболее замечательное из жилищ гуннского вождя было, как записал очевидец, построено из бревен и досок (ξύλοις τε και σανισιν ευξέστοις) и окружено деревянной оградой (περιβόλω ξυλίνω). „Дворец“ (βασίλεια) возвышался над остальными постройками, так как был увенчан башнями (πύργοις) и стоял на холме. При посещении Креки, жены Аттилы, Приск рассмотрел различные строения в пределах деревянной ограды: это были дома из досок (εκ σανίδων) и из бревен (εκ δοκων), украшенные резьбой (употреблен глагол εγγλύφω). По сообщению Приска, послы впервые увидели Аттилу в его шатре, а затем дважды присутствовали на пирах в деревянном дворце.