Князь Дмитрий окончательно смутился, словно это была его птичка. Достал платок, тщательно вытер загаженное место и бросил платок от себя.
Пани рассмеялась, очень славно рассмеялась, и князю Дмитрию тоже стало весело.
— Никогда не думала, что князья вблизи такие прелестные! — сказала пани, отрезая ножом кусочек холодного мяса для своего жданного гостя.
У пани Ирены все было рассчитано наперед, недаром она носила фамилию Деревинская.
— Вы знаете, кто я? — спросил князь.
— Знаю. А так как у меня нет кузена, который бы мог представить меня вам, то я осмелюсь это сделать сама Пани Ирена Деревинская.
Князь Дмитрий вскочил, почтительно поцеловал ручку пани Ирены.
— Я приехала для беседы со святым старцем, но никак не могу решиться постучать в его обитель.
— Что вы! Он очень доступен и прост. Он совершенно прост.
— А я вот, поездив вокруг да около, проголодалась. Какой замечательный вид отсюда.
— Да, замечательный.
— И все-таки — Польша! Наша Висла! Наш Краков!
— Я был в Кракове, но плохо его помню. Лучше всего я знаю Молдавию. Я там живу у родственников Молдавия мне очень дорога.
— Отчего же так? — из глаз пани Ирены на душу князя пролилась добрая синева. — Я думаю, здесь не обошлось без любви.
— Ах, что вы! — вспыхнул, как девушка, князь и опечалился. — Простите.
— О, я вижу, как вы страдаете… Вам не с кем было облегчить душу. Святой старец для такой беседы не годится. Тут нужна женщина — слушатель, который все поймет.
Пойманной рыбке деваться было некуда, сеть замкнулась.
— Я сказал неправду, — согласился князь. — Но я и сам не знаю, любовь ли это.
— Она что же, из низкого рода?
— Наоборот! Из самого высокого.
— Не называйте мне имени вашей избранницы, расскажите, что было между вами, и я попытаюсь определить, сколь глубоки ее чувства к вам.
— Это было на свадьбе ее сестры. В Яссах. Я танцевал с нею после Петра Потоцкого, и она спросила меня: «Вам понравилось подвенечное платье моей сестры?» — «Такого великолепия я еще не видел», — ответил я. «А понравилась ли вам моя сестра? — спросила она. — Только говорите правду». — «Красота вашей сестры подобна самой звездной, самой строгой и прекрасной ночи, но ваша красота подобна раннему нежному утру», — так я ответил ей, и она улыбнулась мне и сказала: «На этом главном празднике моей сестры все, будто сговорившись, превозносят мои достоинства, но как вы думаете, к тому времени, когда придет пора выходить замуж мне, я подурнею или похорошею? Только говорите правду». — «Не знаю», — ответил я, и она засмеялась. «На вашем месте пан Потоцкий сказал бы: «В день вашей свадьбы солнце не явится на небосвод, потому что солнце будет одно». Он так и сказал мне, когда мы танцевали. Не правда ли, сегодня великолепно?» — «А мне хочется на улицу, там столько забав для народа», — так я ей сказал, и она обрадовалась. «Давайте убежим из дворца. Я переоденусь в юношу, и нас никто не узнает…»
Князь Дмитрий замолчал.
— Вам удалась затея? — спросила пани Ирена.
— Удалась. Было очень весело. На площади являлись замки, они сгорали, разбрызгивая звезды. Потом возник великан. Он победил огромного, с башню, льва, а потом ужасающего дракона.
— И что же ваша избранница?
Князь Дмитрий, розовея, опустил глаза:
— Ничего!
— Я смогу помочь вам только в том случае, если буду знать всю правду.
Князь Дмитрий посмотрел на пани Ирену, словно очнувшись от наваждения. Это был взгляд князя.
— Боюсь, что мне никто не поможет. Она теперь в Серале турецкого падишаха. Она заложница.
— Но ведь это прекрасно! — воскликнула пани Ирена. — Чем дольше ее продержат в Серале, тем больше у вас шансов получить ее руку.
— Вы хотите сказать, что я молод? — в голосе князя вдруг зазвенели предательские слезы. — Но ведь я и вправду мальчишка. Ах, уснуть бы на два года! Мне так их недостает.
— Какие у вас глаза! — пани Ирена подалась через скатерть, и ее губы были теперь так близко, что князь Дмитрий ощутил дыхание. Оно показалось ему розовым. — Позвольте, я вас поцелую!
— О нет! — князь вскочил на ноги. — Я ведь здесь на молитве.
Пани Ирена засмеялась. Потихоньку, а потом громко.
— Простите! — князь Дмитрий поклонился и сбежал с холма.
Он привел ей лошадь, помог сесть в седло.
— Вы — милый, — сказала ему пани Ирена. — Только с вами княжна Роксанда, дочь молдавского господаря Лупу, испытает истинное счастье. Помолитесь за меня.
Она стегнула лошадь хлыстом и ускакала.