дела большей частью за собственный счет, нередко оставляя жену с дочерями
в большой нужде. Мужчина истинно гетманской высоты и безупречной чести,
он не затеял с племянником покойника денежной распри, а сосредоточился на
более важных делах. Лишь в письме к Карлу ХІІ от 13 ноября 1719 года
искренне сознался: «Я молчал, хотя все мое существо воина восставало
против этого молчания». Такая позиция нового гетмана не расколола
эмиграции, и Андрей Войнаровский вместе с другими принимает деятельное
участие в написании первой украинской Конституции. И не только…
…В каменной клетке, сырой и битой плесенью, Андрей на третий день
стал кашлять. Этот кашель начинался мелкими уколами. Будто иглой, он
20
пронизывал грудь изнутри и постепенно доходил до хрипа. Легкие играли
старой истрепанной гармошкой, в конце концов раздувались и вот-вот могли
лопнуть от неимоверно-мучительной натуги. Несколько часов кряду
Войнаровского водили на допрос, и следователь льстиво все интересовался,
что он делает здесь, в Гамбурге.
– Я – полковник украинского войска. И полковник шведской армии Его
Величества Карла ХІІ. Вы не имели права меня арестовывать, – на каждый
вопрос монотонно отвечал Войнаровский.
А дальше снова были сырые позеленевшие стены и кашель, который
разрывал грудь… На девятый день друзья подкупили доблестную неподкупную
московскую охрану, и он передал письма жене.
«Моя дорогая Аня!
Должно быть, тебя уже известили о моем несчастье, а именно как
арестовывал меня в Гамбурге московский резидент, в доме которого я сижу
уже девятый день. По причине интервенции трех министров, а именно
шведского, цесарского и французского, город не позволяет меня вывезти.
Таким образом я надеюсь с Божьей помощью отвоевать еще свободу. Так
что ты этим слишком не огорчайся, так как я хоть и должен был быть
заключен к приезду его царского величества, но однако, смею надеяться,
что он поступит со мной как справедливый господин, зная, что я никогда
не впутывался в какие-либо заговоры с моим дядей. Милая моя жена, ты
имеешь на руках распоряжение, которое я отдал в письме перед моим
отъздом. Так что не теряй надежды, что его величество король шведский,
справедливый и ласковый господин, не позволит, чтобы несправедливость
сия случилась с тобою и моими детьми. Наоборот, поскольку его
величество держал меня под своей высокой опекой, постольку перенесет
эту опеку также и на тебя ,и моих детей. Обязательство его королевского
величества находится в руках Эреншильда, так что ты с детьми, пока я
зажат в московском кулаке, должна приблизиться к нему и достать этот
документ. Моя шкатулка с бумагами также в добрых руках и не пропадет.
Проси лишь Бога, чтобы я вышел из-под ареста, а тогда снова все пойдет
на лад. Прошу передать привет всем, кто ко мне благосклонен, и уверить,
что я остаюсь и т.д.
С. А. Войнаровський»
(Перевод писем семьи Войнаровских здесь и далее подается по книге
Альфреда Иенсена «Семья Войнаровских в Швеции. Дополнение к истории
невзгод соратников Мазепы»).
В последние годы жизнь Андрея Войнаровского казалась сплошным
удовольствием. Красивый и зажиточный шляхтич путешествует себе по
Европе, развлекается, гуляет и волочится за женщинами на баллах при
монаршьих дворах Европы, будучи везде принятым в аристократических
кругах. Между тем он заводит нужные знакомства, ищет и находит союзников
для освобождения Украины. Самые именитые особы королевских дворов
подолгу числятся в его должниках, и зажиточный дворянин деликатно не
21
напоминает отдавать одолженное, в частности и Карлу ХІІ. Шведский король
вообще все более глубже влезает в долги Войнаровскому (это кроме взятого у
украинского войска через посредство Орлика). Лишь в течение 1709–1713
годов монарх набрал у него 57 800 дукатов, 60 000 цесарских талеров, 45 000
талеров Альберта. Весь Гамбург сплетничал по поводу вероятного романа
Андрея с графиней Авророй Кенигсмарк. Неизвестно, бывает ли дым без огня,
однако именно в изысканном салоне графини Войнаровский ближе
познакомился и стал приятелем Матесона, влиятельного английского
дипломата. Британия к тому времени весьма зорко и осторожно посматривала