пор не установил, или отстали от войска, или, может, догоняли…
– Из-за твой добрый весть я чуть душу Аллаху тогда не отдал, -
помрачневшее лицо хозяина будто усохло и покрылось мелкими морщинками.
– Хан после этого объявил: как узнает, кто напал на послов из Украины, то
посечет на куски.
– Случайность. И больше не буду говорить об этом.
– Двое моих людей… головы, – очертил жестами что-то круглое хозяин, -
покатились капуста по степь. А я чудом спасся в горах.
– Слушай, мне все равно, во что ты в очередной раз выкрестился, и
барон ли еще, или уже нет. Но шайка у тебя солидная. И меня Вишняков
послал аж из Стамбула. Он, знаешь ли , хорошо платит.
– Господин мой, я честный разбойник, ночной степной разбойник. Я хоть
не татарин, но уважай хана: Аллах правит на небе, а хан на земле. Узнает -
моя голова… капуста, – провел рукой по шее, как могут рубить капусту.
– Мое дело – передать слова Вишнякова. А бояться тебе или нет – сам
решай, – и гость положил на стол увесистый мешок, звякнувший металлом,
46
звякнувший соблазнительно и убедительно. – Завтра будет идти персидский
купец, путь его – в Олешки и дальше в большие города. Товар дорогой, охраны
не более чем трое-пятеро человек.
Через минуту конь гостя, который уже было застоялся, снова поднимал
пыль на окраине Бахчисарая.
…Тем временем французский путешественник и его слуга, не
послушавшись совета двигаться лишь на рассвете и по вечерам, а в дневную
жару отдыхать, преодолевали верста за верстой раскинувшуюся крымскую
степь в направлении устья Днепра, в Олешки. Сразу за Бахчисараем Григорий
Орлик снял пышную и неудобную одежду персидского купца и сразу стал
обычным французским путешественником. «Немало имен и занятий суждено
было тебе, Григорий, сменить за последние годы, с тех пор как Украина
осталась за спиною, – плыли мысли в голове, как вон то марево впереди,
колебались и мерцали под размеренный шаг выносливого, хоть и усталого
коня. – Лейтенант прусского полка де Лазиски, адъютант коронного гетмана
Польши, он же капитан шведской гвардии Кароль Бартель, капитан
швейцарской гвардии Хаг, французский врач Ля Мот, только что персидский
купец, а нынче уже французский путешественник… А кем еще придется
быть?»
Уже через два месяца и одну неделю после аудиенции у французского
канцлера кардинала Флере получает важные документы короля Людовика ХV
и отбывает, как швейцарский гвардеец, в распоряжение французского посла в
Стамбуле. Совсем незнакомый шумный город с многочисленными
минаретами, которые стремительно возносились в небо, с крикливыми
рынками, где все, что захотите, со всего мира, и, конечно, со многими
посольствами и представительствами. Порта – государство сверхмощное, его
мнение весьма много весит и на востоке, и на западе.
Владея большинством европейских языков, швейцарский гвардеец
капитан Хаг быстро становится своим во многих посольствах, заводит
знакомства и обедает с посольскими людьми. Непринужденный и остроумный
капитан, будто шутя, собирает важную информацию и записывает ее в
невидимый блокнот памяти. Беспристрастный швейцарец не забывает к месту
подбросить словцо о судьбе козацкой нации, свободолюбивой и
мужественной, о которой много слышал, но, к сожалению, не пришлось ему
еще на Украине побывать.
Лишь однажды швейцарец чуть не попал в переплет на приеме у
Иерусалимского Патриарха. Владыка, утомленный политическими и
религиозными вопросами, которые именно здесь, как нигде, сталкивались
острыми углами, неожиданно, только бы отойти от вселенской суеты, попросил
у молодого гостя:
– Расскажите лучше о своей Швейцарии. Такая загадочная она для меня
и такая далекая…
У Григория похолодела спина: в Швейцарии он до сих пор не был, а на
выдумке-экспромте можно как раз поскользнуться и вызвать подозрения, от
47
которых не так-то легко избавиться. К счастью, Патриарх неожиданно изменил
решение.
– А лучше – расскажете завтра, поскольку у меня еще две аудиенции.
Поговорим себе без поспешности.
Всю ночь просидел Григорий за книгами путешественников о Швейцарии,
вчитывался в описания природы и обычаев, а на утро уже охотно повествовал
о красотах живописного края.
– Удивительная страна Швейцария. Ощущаю, как вы любите ее, – почему-
то с печалью вздохнул Патриарх. – Жаль, что Господь едва ли даст мне там
побывать.
…По дороге в Олешки с Григорием произошло еще одно неожиданное