воюет за то, чего ему не хватает». Упоминание о деньгах привело Людовика к
другой, более прагматичной мысли.
– Господин Орлик, – прервал свои раздумья французский король, -
козацкая нация, как вы утверждаете, превыше всего ценит свободу. Но
свобода, простите мне, если это не цинизм, тоже стоит денег. Где их возьмет
разграбленная, разрушенная войнами, угнетенная московитами Украина?
Разве кто-то чужой отдаст собственные средства за чужую свободу?
Григорий в знак согласия наклонил главу, хотя что-то в нем бунтовало.
– Ваше Величество, я принимаю эту логику и не считаю ее цинизмом.
Однако выскажу встречную мысль: свобода в свою очередь дает людям
деньги. Убедительным примером является хозяйство славной памяти гетмана
Богдана Хмельницкого. У него, как пишут польские историки, были полная
казна и финансовая независимость, вопреки огромным военным расходам. До
Богдана каких только поборов с купцов не было: пошлина дорожная, мостовая,
плотинная, перевозная, ярмарочная. 8 мая 1654 года и 6 июня 1657-го гетман
издал универсалы, согласно которым купечество платит только раз в
государственную казну, а ни одно другое учреждение не имеет права
требовать дополнительных поборов. Указ гетмана гласил: «Строго
напоминаем, чтобы оных так по дорогам, гостинцам безопасно пропущали, яко
на месте остающим и торговлю отправляющим наименшее препятствие не
чинили, подачек неблагоприятных не требовали, а поготову дерганья и
неблагоприятных поборов делать не взвешивались, но чтобы отдавши
экзактору нашему надлежащую повинность, к жаждущему разных экзакций
платы примушати не били».
Это право на экономическую свободу знаменитый гетман отстаивал
перед Москвой в духе союзнического Переяславского соглашения. Он
требовал от царя Алексея Михайловича подтвердить привилегии украинских
городов, которые пользовались магдебургским правом, в письмах из Киева
1654-го и из Переяслава того же года. Гетман всячески заботился об
облегчении деловой жизни, особенно стремился связать торговлю по Днепру с
Балтийским морем через Западную Двину. И снова в универсале 25 марта
1657 года велит: «Пылно тэди жадаем и приказуем, жебы без вшелякого
задержания и гомованя всюду пропущало так самых, яко и факторов их,
пошлин скупых торговых и подачек чтобы в них не вытягано». Поэтому
66
хватало, Ваше Величество, и на военные расходы, и на церкви, и на школы, и
на типографии.
Людовик от непонимания даже глаза прищурил:
– Если вам тогда удалось наладить хозяйство на козацкой земле, то
отчего же нынче вы такие бедные?
– Удавалось тогда, когда не были подчинены. Петр І обратился к Сенату:
«…денег, как возможно собирать, понеже деньги суть артерия войны». В 1704
году внедрено двойное налогообложение на Украине (царь потом будет врать,
что это сделал Мазепа), а также «прибыльщики» императора едва ли не
каждый день выдумывали новые налоги – земельный, трубный, причальный,
посаженный, налог с пивоварения, с пошива одежды, В 1705 году ввели
«хомутный» сбор, тогда же указ «о бритии бород и усов», т.е. налог на такие
популярные в наших краях усы, а еще подушный налог. .
Слуга, тактично приблизившись, напомнил Людовику об ужине, но тот
только рукой отмахнулся, как от надоедливого комара.
– Любая страна имеет большие или меньшие средства за рубежами, то
ли держа их как в надежном кошельке, то ли для других целей. А имеет ли их
Украина?
– Имеет, Ваше Величество. Но судьба их непредсказуема. Иван Мазепа,
отступая, захватил с собой огромные сокровища, однако на переправе, когда
лодку начало заливать, две трети выбросил просто за борт, лишь бы самому
не утонуть. Оставшееся от трети унаследовал Войнаровский и одолжил
шведской казне, которая неизвестно, возвратит ли когда-нибдь это добро. И
так же ни одна ворожея не возьмется предвещать судьбу золота Полуботка…
– О сокровищах Мазепы в Париже ширились легенды. А о золоте что-то
не слышал…
– С Иваном Мазепой у Павла Полуботка были не самые лучшие
отношения. Старшинский суд, не без ведома Мазепы, лишил семью
Полуботков всех поместий, а сам Павел едва избежал смертной казни. Со
временем гетман все же таки помог Полуботку стать полковником
черниговским, но это не уменьшило гнева Павла – в ноябре 1708 года он
первым прибыл по призыву Петра І на козацкий старшинский Совет.
Император тогда побоялся, чтобы Полуботок стал гетманом: «Весьма умный,
из него может выйти второй Мазепа». Спустя годы он все же станет гетманом,