– Господин фон Ланге, Вы на полном серьёзе хотите сказать, что ваш подзащитный наразбивал ампул и напроливал спирта на целый бассейн, потому что у него плохое зрение? – прокурор пучила на него глаза от возмущения и ярости.
– Хочу…? – адвокат, отрешённо вертевший ручку, потряс головой и, словно очнувшись бодро подхватил, – Аааааа, да! Хочу! Это именно то, что я говорю вот сейчас.
– Да это же бессмыслица какая-то! Он не смог бы при всём желании за полгода, – она всплеснула руками и нервно рассмеялась. Никто в зале её не поддержал.
– Дело в том, – вкрадчиво начал Отто, – Что мой клиент просто ОЧЕНЬ много работает, сильно устаёт. И это факт, – фон Ланге тут же зацепился за ниточку, которую случайно нащупал. Нельзя было останавливаться: сейчас время идти ва-банк и позориться до конца, – И это можно по камерам посмотреть и по журналам дежурств проверить. Господин Шульц постоянно вынужден напрягать глаза, и руки сильно устают после работы. Что-то падает, разбивается, не без этого. И все его подчинённые тоже жуткие трудоголики. Вот так бассейн и “накапал”, простите за каламбур.
– А справки? Ведь есть куча справок, подписанных его именем.
– Почерковедческая экспертиза отчётливо дала понять, что подпись не принадлежала моему клиенту. Потожировые также не его.
И это была чистейшая правда: эксперты именно так и постановили. Несмотря на то, что Антон действительно сам подписывал справки, делал он это в перчатках, маске и левой рукой.
В этот самый час в городе продадут очередную партию рабов.
***
Шатаясь и заново привыкая к солнечному свету, Антон сошёл с крыльца здания суда. Теперь руки тряслись не только от усталости и никотиновой ломки, но и от вытягивающего жизнь из самой жизни ветра. Он судорожно подул на ладони. Изо рта вылетел и тут же замёрз пар.
Адвокат взял Шульца под локоть и, легонько поддерживая, отвёл за угол здания. Убедившись, что все уже разошлись, он резко ударил врача по затылку. Получилось неуклюже.
– Справедливо и обоснованно, – Антон кивнул головой, прикрыл глаза и снова выдохнул. Он нервно облизнул губы, несколько раз лихорадочно сжал и разжал пальцы в кулак, завистливо наблюдая, как Отто закуривает, пряча зажигалку от ветра. В конце концов, под давлением немигающего взгляда врача адвокат достал вторую и небрежным движением передал Шульцу. Тот посмотрел на юриста с выражением неподдельной признательности и собачьей преданности, трясущимися руками схватил сигарету, наклонился и прикурил от зажигалки друга. Затянувшись, он облегчённо вздохнул и облокотился на стену. В воздухе повисло напряжённое молчание, которое прервал Отто:
– И что мне теперь прикажешь делать? Что теперь будет с моей репутацией? Ты понимаешь, что я теперь стану «адвокатом дьявола»?! – пока адвокат Антона превратился в только в его прокурора, – Это всё ты, ты, Шульц!
– Отто, Отто, старый друг, не преувеличивай. Да, у нас с тобой репутация слуг дьявола, но только потому что мы чертовски хороши, согласись. Вспомни, каким ты был раньше: голый, как правда. А теперь?
– Не преувеличивай? Не преувеличивай?! Я преуменьшаю… ЧТО НАМ ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ? Мне что делать?
Они затянулись, Антон оперся на стену и невозмутимо произнёс:
– Во-первых, докурить, пока никто не видит, потом поесть и выспаться. Завтра будем праздновать освобождение невинно осуждённого и твой юридический триумф. А мне бы вот ещё не помешало насобирать мелочи на проезд и какую-нибудь снедь найти, – он согнулся и прижал руку к животу. Взгляд, обращённый на Отто был настолько красноречив, что процитировал Сент-Экзюпери.
– Да подвезу я, подвезу, чёрт подери. Но следующий обед, чур, с тебя. И не в забегаловке какой-нибудь, слышишь? – юрист выпустил изо рта сигаретный дым, внимательно посмотрел в лицо друга и добавил, – Скажи-ка, тебя точно не Тиль зовут?
Антон неслышно ухмыльнулся, оскалив белые зубы: «Деда так звали. А зачем Вы интересуетесь, герр Гудзак?»
Когда друзья докурили и, покачиваясь, направились к парковке, солнце уже окончательно скрылось за облаками.
В эту самую секунду ветер повалил дуб, из которого потом сделают гроб господина Шульца. Хотелось бы сказать, что это будет совсем другая история, но не стоит питать иллюзии на этот счёт.