Оракул никак не отреагировала на его появления. Врач, не поприветствовав её, встал рядом и облокотился на каменную стену. Она вытянула руку – он вложил в неё сигарету.
– Ну, вообще-то, это небесно-канцелярская тайна, Шульц, а вас эти события касаются напрямую, – она нагнулась, прикурила от зажигалки Антона и продолжила, – Но, так уж и быть. Раз ты принёс жертву, дым которой угоден богу. Вижу, ты всё же продолжишь работать в его городке, несмотря на мои предостережения. А дальше всё, как в тумане, – она театрально описала рукой круг, остановилась, протянув ему ладонь, подождала пару секунд и приоткрыла один глаз.
Антон заглянул в пачку, выдохнул и протянул ей ещё две сигареты. Она с жаром продолжала: «Чу! Из тумана выходит крылатый всадник, но его стаскивают с лошади и ах! О боже, нет!», – рука снова оказалась напротив врача. Он вытащил себе одну и отдал Оракулу оставшуюся пачку. Она взвесила её на ладони и удовлетворённо продолжила, – Это твоя вина, человек со сломанным носом, и тебя нет рядом, чтобы спасти, и чтобы наказать. Но даже так его жизнь и рассудок окажутся в твоих руках. Помни, Шульц, вами обоими недовольны боги. Вы с ним теперь в одной лодке, и она несётся в пиздец без остановки… Ну что ж, если это судьба, можешь лечить тамошних, так и быть, препятствовать не буду. Не забывай только приносить побольше этих благовонных палочек, богам они очень нравятся.
– Можно ещё один вопрос? У меня ничего не осталось. По дружбе. Мы с этим парнем какие-то избранные?
– Вы с ним? – она рассмеялась и вытерла слёзы рукавом. Увидев, что собеседник остался серьёзен, прочистила горло и принялась за рассуждение, – Ну, этот чувак в каком-то смысле особенный, ты же понимаешь, нужен особый тип парня, чтобы чуть не умереть от самовозгорания. Сын твой во всех смыслах особенный. Ну а ты? Да, ты тоже избранный. Тебя избрал бог мудаков и при рождении харкнул тебе в лицо. Ты исключительный ублюдок, Шульц, и у тебя была одна простая задача: вырастить из Его потомка то же самое что и ты сам. Но ты всё сильнее разочаровываешь Его день ото дня, – она спохватилась, поняв, что наговорила лишнего, и отвернулась. Врач оставался неподвижным и всё это время смотрел сквозь неё, задумчиво выпуская дым.
Они друг друга поняли, и Оракул встала рядом, облокотившись на стену. Оба затянулись, синхронно выпустили изо рта пар и стояли молча, пока Антон в последний раз не стряхнул переел с окурка. Она, не прощаясь, повернулась спиной и оставила в одиночестве. Не прошло и нескольких секунд, как он услышал хриплый оклик торговца и звонкий голосок сына. Он поднял глаза и увидел всех троих своих спутников на другой стороне ручья: Октай встал на цыпочки и размахивал рукой, пытаясь привлечь внимание. Кифер придерживал ребёнка, чтобы тот не свалился в воду, пока совсем ещё слабый Райден стоял в стороне, скрестив руки на груди. Антон натянул на себя счастливую улыбку. Он разберётся с этим, но разберётся позже.
Врач подошёл к Киферу и напомнил про их договор отвезти воина обратно в его провинциальный городок:
– Как бы сильно не сопротивлялся, hab's kapiert («так точно»), положись на старину Руди – доставим в лучшем виде. Ну, он сейчас не в лучшем, так что в каком-нибудь точно доставим.
Антон и Октай сели в пустую телегу. Райдена, решившего втихаря вскарабкаться на лошадь, врачу пришлось втащить в неё за шиворот. Воин обиженно поджал губы и демонстративно отсел подальше. Отец с сыном переглянулись и засмеялись.
За шесть часов пути Октаю удалось продолжить то, чем он пытался заниматься уже два дня: он научил отца основам общего языка зверолюдей, а Райдена – немецкому. Языки были довольно похожи, так что они быстро поняли закономерности и к концу пути уже понимали простейшие предложения.
Когда они добрались до города, господин Шульц попросил торговца поменять его евро на ко, которые были в ходу в лесу, и тот охотно согласился. Врач вернул Руди и Райдену вдвое больше денег, чем занимал и вручил обоим по большому пакету лекарств и перевязочных материалов. Торговец мог бы их продать, а вожак – раздать населению своего города.
– Не думал, что скажу это, но будем ждать вас снова, доктор, – на ломанном немецком с подсказками Октая проговорил Райден и протянул Антону здоровую руку, – Однако я Вас пойму, если не захотите возвращаться.
– Нет. Раз в неделю. На пару дней, на выходные. Ждите, – на ещё более ломанном общелесном попытался убедить проводника врач и, серьёзно посмотрев прямо в глаза воина, сжал перевязанную ладонь. Они кивнули друг другу.
– Какой чёрт тебя носил и где? – заорал в трубку Отто, – Шульц! Молись, когда я до тебя доберусь. Я уже в машину сажусь, слышишь?