Тёплый дождь, растопивший остатки снега, всю дорогу хлыстал лошадей и наездников по лицу и телу. Капли летели с такой силой, что с деревьев срывало молодые нежные листочки, а стебли травы поломало и прибило к земле.
Благородные воины были не в восторге от такого назначения: они не хотели иметь ничего общего со «сворой». Чтобы как-то успокоить подчинённых и убедить их в обратном, вожак попытался разобраться в языке и философии покорённого народа. К своему удивлению, он обнаружил, что их опасения были более чем оправданы. Свора гордилась великими диктаторами и свирепыми завоевателями. Те немногие изобретения, которые происходили из этих земель, были призваны уничижать и калечить. По мнению Райдена, у своры не было представления о чести: они заботились только о своих отпрысках и более не о ком. Они сами терзали и потрошили друг друга. Они всеми силами помогали себя завоёвывать….
Один из солдат обратился к насквозь промокшему командиру, предложил составить им компанию и отогреться в телеге. Райден внимательно выслушал приглашение, рассеянно качнул головой и снова погрузился в тревожные мысли.
Теперь ему и его ребятам нужно было заново выстроить систему управления, наладить торговлю, поставки еды, набрать армию и обучить её. Только сейчас до командира стало доходить: видимая простота завоевания и возможность лёгкой славы одурманили его разум. Если им так легко удалось подчинить их, значит, тому кто попытается сделать это снова, будет ещё легче. А Армия… придётся начинать с нуля, точно зная: они никогда и не приблизятся к уровню его ребят.
Райден выдохнул, продолжая трястись в седле, стряхнул с себя воду. Солдатам он решил сделать поблажку и позволил попеременно ехать в обозе. «В конце концов», – думал он, – «Вряд ли им теперь будет легко. Хоть когда-нибудь».
– Тогда что насчёт… – спросил более высокий и уверенный голос Норико. Послышался хруст карт, – Сэр?
Командир устало усмехнулся и не стал возражать. Райден дёрнул поводья, спрыгнул с коня и передал его одному из подоспевших воинов. По инерции покачиваясь, он поплёлся к обозу, солдаты подали ему руки и втащили внутрь. С него силой стянули доспехи и вымокшую одежду. Всё это сопровождалось весёлой повседневной болтовнёй, но это было лишь представление, который разыгрывал каждый из них.
Они итак знали, что их ждёт и что командир знает, что они знают, а поэтому каждый старался поддерживать позитивный настрой в соратниках. И неожиданно возымело эффект. Им и правда стало легче: надежды не прибавилось, но они видели, как каждый забывает о своём личном горе и пытается заботится о других. Что бы с ними не произошло дальше, они были друг у друга, а у них – чай, саке и карты. А это намного больше, того, на что мог рассчитывать воин.
Андо окинул взглядом всухую проигравших ему подчинённых, добродушно рассмеялся и принял чашку чая из тонких рук Норико. Неожиданно Райден почувствовал, как его пальцы сжимают гриф гитары. Он сделал вид, что не собирается ничего играть и ненавидит песню, которую они сейчас попросят. Это был своего рода ритуал, и ребята, как обычно, застучали кулаками по полу, отбивая ритм знакомой мелодии всё громче и громче. Кто-то подхватил её мотив на флейте. Поворчав для приличия, Райден ударил по струнам, едва заметно усмехнулся и осипшим баритоном затянул:
Поверьте, однажды бог Хейен придёт,
Омоет нам раны, да рому нальёт…
Когда стемнело, повелитель дождя наконец унялся. Караван остановился на ночлег, и все с тяжёлым сердцем улеглись рядышком, согревая друг друга. Двадцать второго числа третьего месяца Райден достал свой дневник: «Вот и всё. Мы вытянули билеты в один конец, я чувствую, что никто не вернётся домой. Я стал командиром отряда мертвецов. Но быть ИХ командиром чертовски приятно.
Пленники славы
Выигрывая бой, теряют жизнь.
Последние первопроходцы»
***
Райден остановил коня на подходах к городу и повернулся к солдатам. Он устало выдохнул и попытался подготовить свою армию и самого себя к трудностям, с которыми они неизбежно столкнуться:
– Вы вступаете на дикие земли: здесь есть традиции, но нет культуры; здесь есть толпа, но нет народа; есть направления, но нет пути. И нам с вами выпала честь дать провинции всё это. Вполне возможно, мы положим на это жизни. Вполне возможно, никогда не вернёмся домой. Если вы не готовы, вас никто не осудит – поверните обратно сейчас. Прямо сейчас! – он закрыл глаза и, досчитав до семи, увидел, что ничего не изменилось. Отряд терпеливо смотрел на него и ждал.