Но помимо доверия к нему в глазах Райдена появилось ещё что-то. Мальчик безошибочно поставил диагноз: его душу разъедала какая-то далёкая тоска. Однажды во время прогулки Октай пытался уточнить у него, как долго он занимается боевыми искусствами, но наткнулся на этот задумчивый взгляд. После мгновения тишины Райден печально оглядел мальчика и шепнул в пустоту: «У меня такое предчувствие, что мне не долго осталось». Испуганный мальчик ждал, что он скажет что-то ещё, но вместо этого он положил руки на колени и замолчал.
– Только не переживайте! Мы с папой Вас обязательно вылечим. Пойдёмте, – он взял его за шершавую ладонь и потянул в сторону деревни, – Папа Вас осмотрит.
– Ты, – он ухмыльнулся и потрепал его по волосам, – Возможно ты и прав. Ты отличный парень, Тай. Я тренируюсь с самого детства, но серьёзно за меня взялись примерно в твоём возрасте. Нет, не в твоём. Немного раньше.
В глазах ребёнка блеснул огонёк азарта. Почти никто не сомневается в решающей роли генетики восклицая что-то вроде: «Да у него мамин носик!», «Споласкивает щётку до и после того, как почистить зубы. Совсем как дедушка!». Однако она всегда идёт рука об руку со своей сестрой – окружающей средой. Господин Шульц не имел никакого отношения к появлению на свет Лукаса, но их появление всегда вызывало волну умиления и фраз: «Ну просто вылитый папа». У них был абсолютно разный тон кожи, волнистая цвета платины грива Октая ничем не походила на жидкий каштановый хвост врача. От стальных глаз мальчика внутри разливалось ощущение тепла, в то время как чайный цвет глаз Антона заставлял крепче вжиматься в кресло. При внимательном рассмотрении у них не оказывалось ни одного схожего признака, однако, увидев их рядом, любой безошибочно угадывал в Шульцах отца и сына. Этот блеск в глазах был для них чем-то вроде родинки, передававшейся из поколения в поколение.
Райден выдохнул:
– Ну спрашивай давай. Определись, мальчик ты или уже юноша.
– А можно мне?
– «Можно мне» что? – нахмурился Райден
Октай собрал в себе все силы, закрыл глаза, и громким, но всё ещё дрожащим голосом выпалил:
– Я хочу научиться драться. Я видел, как вы тренировали местных воинов, и я подумал, что, может быть, я тоже могу присоединиться, – он открыл один глаз и по-детски добавил, – Пожалуйста! Я обещаю, я буду стараться.
– Да.
Октай на секунду забыл о том, что должен вести себя как взрослый, подпрыгнул и захлопал в ладоши: «Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо!». Райден устало выдохнул.
Другие воины с любопытством следили за импровизированными игровыми тренировками. Поначалу, никто не воспринимал их всерьёз и не стремился принять в них участие. Воины, забыв, что пару лет назад сами были такими же, отпускали колкиие шуточки и замечания по поводу физической подготовки мальчика. Но вскоре господин Шульц стал замечать, что чем чаще ему приходится обрабатывать царапины и ссадины на лице и теле ребёнка, тем радостнее он возвращался домой и тем радушнее их встречали не следующей неделе.
«Он находит контакт с сородичами. Да, вот таким вот варварским способом, но всё же», – успокаивал взволнованного отца Отто, – «Разве ты не этого хотел?», – подумав, он улыбнулся и добавил, – «Или боишься? Сколько волчонка не корми, как говорится?».
Но врач переживал не об этом. Ему всё чаще казалось, что напряжение в воздухе растёт. Всё чаще вспоминалось зловещие предсказание Оракул. Господин Шульц не понимал, что говорит Райден, но один взгляд на него усиливал тревоги врача.
– Отличная тренировка. Мысленно погладьте себя по голове за час работы над собой. Таттэ! Встаём!
Потные воины синхронно встали и развели сжатые в кулаки руки: «Ос!».
Норико подошла к нему и, покосившись на Октая, шепнула что-то на ухо. Райден кивнул, она поклонилась и подозвала мальчика к себе: «Хочешь сегодня поужинать с ними?». Мальчик широко раскрыл глаза и уставился на неё. Через несколько секунд он спохватился: «Да. Да! Спасибо», – поклонился он.
Он вприпрыжку следовал за воинами и едва успевал за Райденом и его свитой. Когда они подошли к шатру, навстречу воинам, виляя хвостом, вылетела слегка подросшая Ирука. Она лизала их руки и лицо, но, дойдя до хозяина, спокойно села напротив него. «Вольно», – скомандовал сёгун. Собака кинулась на него, едва не опрокинув на землю и залив сверху толстым слоем слюны.
Всё было бы хорошо, если бы скрытую в прошлогодней листве на границе рощи и города табличку увидел хоть кто-то, кто умел читать на человеческом. Но о её существовании знали лишь те, кто немецкого не понимал:
«Охотничий сезон начинается через 1 дней».