Габриэль открыл глаза, какая-то бабища упорно толкала его в лицо и плечо судя по ярким краскам на лице она была обычной потаскухой. Между ног он ощутил липкую влагу, полуспущенные штаны мешали встать.
“Дьявол, неужели я трахал вот это?!”
Габриэль сполз со шлюхи набок, а затем опустился на ноги и встал. Ноги заломило, заныли колени, падший опустил взгляд на свои ноги. То, что он увидел совершенно его не обрадовало, кривые, с торчащими суставами, между его ногами вполне мог пробежать вполне приличный поросёнок.
Голова гудела, рот щипал и болел, падший провёл языком по рту, кривые зубы торчали абы как, раня полость рта. Габриэль представлял своё возвращение из Бездны как угодно, но точно не так.
— Ты мне должен три золотых, эта проходимка, в капюшоне мне обещала за ночь с тобой ровно столько! И ты мне их отдашь, чего бы это тебе ни стоило. — вещала срывающимся голосом потрёпанная шлюха.
— Заткнись! — измученно выкрикнул Габриэль, слова оказались нечёткими, скомканными
— Что?! — возмутилась Касандра, — Да я на тебя всех собак натравлю, я лично пойду к апостолу и расскажи о твоих проделках! Я…
Договорить она не успела, падший хотел ударить её по лицу, но вышло то, чего они оба не ожидали. В руке Габриэля оказался зажат кривой меч и он рубанул им Касандру. Меч рассёк тело от плеча до бедра играючи, не заметив сопротивления, всё произошло так быстро и неожиданно, что Касандра ещё успела выговорить последние слова:
— Ты должен…
После чего верхняя часть Касандры мокро хлюпая соскользнула вниз, раздался тупой стук о деревянный пол, сверху на лицо Касандры упали ноги, пол и сапоги падшего заливала кровь.
Габриэль уставился на свою руку, в которой лежал меч, вокруг кисти кружили тени.
“Чёрт…”
Габриэль вышел из комнаты и направился вниз, на каждой ступеньке колени отзывались болью. Когда он проходил мимо хозяина таверны, тот хмыкнул и пошутил:
— Эй, Пип, а ты скорострел!
Габриэль посмотрел на него, хозяин таверны выронил тарелку натираемую до блеска полотенцем. Таких взглядов трактирщик никогда не видел.
Выйдя за дверь Габриэль снова поморщился, в лицо ударил холод, мороз усилился и щипал лицо. В трёх десятках ярдов находился засыпанный снегом холм, Габриэль двинулся в его сторону. Падший забрался на холм, в сапоги забился снег и колол многострадальные ноги. Габриэль осмотрелся. Солнце зашло, а лун судя по всему, в этом мире не было. Звезды так же почти не давали света да и они редко встречались на ночном небе и светили тускло.
“Дьявол куда меня закинуло?!”
Апостол Створв возвращался раньше намеченного срока, он устало смотрел в окно своей повозки, запряжённой четырьмя серыми кобылами. На миг ему показалось, что он увидел вспышку, Створв всмотрелся внимательнее. Нет, не показалось, вспышки появлялись одна за другой, вначале по одной, затем десятками. Створв усилил зрение магией, больше пяти сотен транспортных порталов горели зелёным огнём. Огромные, по десять ярдов в диаметре, апостол всмотрелся в один из них. Из портала выходили зомби, по дюжине в ряд, в полном боевом облачении. Из другого выезжали рыцари Смерти на боевых конях, глаза горели зелёным огнём. Выползали по одному Пожиратели плоти — твари, собранные некромантами из множества тел. На Пожирателей плоти стандартов не было, но все знали, что если некромант не переплавил плоть в единое целое, то считалось, что он схалтурил. Эти оказались как на подбор, никаких многоножек или аморфных тварей, усыпанных головами, каждый фунт плоти использован по назначению. Не больше четырёх ног, одна голова с сильной пастью или опасными рогами, никаких признаков прежних тел.
— Дорем гони что есть мочи! — выкрикнул Створв, высунув голову из окна повозки.
— Тык ведь приехали, считай, зачем гнать-то? — возничий обернулся обмороженным лицом, усы и борода заледенели и покрылись инеем.
— Тебя давно не секли?! — перешёл на крик апостол, — Или я с тобой на эльфийском разговариваю, что ты с первого раза не уразумел?
— Уразумел, ваше святейшество! — Дорем пришпорил коней.
Створв сжал символ веры, висевший на груди, восьмиконечный крест. Вскоре сияние окутало повозку и лошадей, это прибавило скорости. А Свторв всё всматривался в долину реки, где не переставала выходить из порталов разномастная нежить.
— Где чёртов Кривозубый! — заплетающимся языком проговорил Роланд, — Без хлеба будет совсем несытно и я скоро начну мёрзнуть, особенно ноги!