“Вот он, оплот страха и отчаянья!”
Пегас начал стремительно снижаться, Габриэль выхватил меч, взмахнул им, с меча в узницу полетел сполох тьмы, чем-то напоминая бумеранг. От удара стены узницы пошли трещинами, а по центру осыпались серым песком. Габриэль исчез, растворился в воздухе, оставив за собой лишь тонкую струйку тумана, но лишь для того, чтобы появиться вновь, внутри образовавшегося проёма темницы.
Князь Тьмы за доли секунды оказывался сразу в нескольких местах, на него указывали пальцем охранники, вытаскивая мечи, испуганно вздрагивали экзекуторы, но никто даже не подумал его искать или пытаться задержать. Да и как собственно задержать Тьму, коим воплощением сейчас был Габриэль?
“Вот ты где!”
Князь Тьмы стоял спиной к закрытой двери и смотрел на изувеченного Глорина. Лицо представляло собой один сплошной синяк, опухшие красные руки, на штанах множественные разводы, идущие от сочленения ног.
“Да, потрепало тебя слуга Равновесия…”
— Ну здравствуй Глорин, не думал, что следующая встреча окажется такой… — с грустной усмешкой произнёс Князь Тьмы.
За спиной гнома послышался звонкий удар железа о камень, тролль от испуга выронил широкий нож. Пискливо взвизгнул и испуганно икнул.
— Габриэль? — гном открыл рот и не смог закрыть его, таким было его удивление.
Габриэль двумя лёгкими движения разрубил цепи сковывающие руки гнома. Гном поднял руками тёмную, мрачную цепь, сковывающую магию Равновесия, оттянул её подальше от шеи и, скрипя зубами, произнёс:
— Разруби!
Князь Тьмы хмыкнул, пожал плечами и одним чётким движением, разрубил краешком меча ненавистную цепь.
— Думаю ваш контракт выполнен, Габриэль. — в помещение оказался мэтр Крогер, — Глорин нам нужно уходить. — спокойно добавил лепрекон.
— Одну минуточку! — гном щёлкнул пальцами и все его раны побелели и зажили.
Одежда моментально превратилась в новую, а в руках он сжимал гномий молот из голубой стали. Глорин недобро улыбнулся и повернулся к троллю.
— Неф, неф. Глофин мы же друвья! — застенал гнусным фальцетом Фогл Остромордый и ещё больше шамкая слова.
Гном ничего не ответил, он развернулся и со всего маха ударил тролля в голову. Раздался треск, как от упавшего на землю спелого арбуза, всю одежду Глорина вновь забрызгало кровью, а голова Фогла превратилась в красно-серую лепёшку.
Гетратоникс. Престол Триединого
К престолу шли двое Эурефия и Хранитель веры Роланд, выйдя на обширную площадку, они увидели все три сущности, стоявшие наклонившись над огромной картой миров. Даже с расстояния в восемь ярдов Роланд смог рассмотреть названия некоторых миров. Вот Остимгорм и Эшалум, а там Сотинхольд и Ругинзьёльд и все они оказались окрашены на карте огнём вторжения, все приграничные миры без исключения подверглись нападению.
— Эурефия кто это с тобой? — строго спросил Отец, Я же приказал не беспокоить по пустякам!
— Это Роланд — хранитель Веры, мой Отец, — архангел поклонилась, её примеру последовал и Роланд, — Простите Отец, но новости срочные и Хранитель веры — Роланд может дополнить недостающий пробелы.
— Что такого случилось, что ты привела его к нам? — прозвучал словно пение арфы голос Святого Духа
— Думаю ему нужно, дать слово и он сам всё, расскажет, — Эурефия улыбнулась настолько дружелюбно, насколько это было возможно.
— Пусть говорит, только быстро! — пророкотал Сын
— Я был, находился в мире — Эщалум, в компании апостола Створва и младшего инквизитора Худа, а ещё Кривозубого Пипа, который оказался вовсе не Пипом, а Габриэлем Восставшем, вот… — заикаясь на каждом втором слове, пролепетал Хранитель веры.
— Что за чушь?! — с презрением бросил Сын
— Это правда? — с лёгкой ноткой недоверия осведомился Отец у Эурефии
— Мы тоже поначалу не поверили и бросили Хранителя в темницу, но факты говорят об обратном. Более того, со всех миров, даже с тех в которых мы были обречены на неминуемое поражение, приходят радостные вести. Войска Тёмной империи отступают и уходят в порталы, покидают отбитые с большими потерями замки и города. Мы считаем, что именно Габриэль Восставший тому причина. Что конкретно случилось, мы не знаем, но это нам на руку Отец! — Эурефия склонилась ещё раз и теперь значительно ниже.
— Значит, Габриэль… — задумчиво протянул Отец, оперев на кулак подбородок.