- Кину жребий на эти два куска.
- Почему?
- Лучше будет, если двое товарищей смогут выжить благодаря тому, что съедят хотя бы понемножку, чем если Десять человек, у которых ничего нет, съедят десять раз по ничего.
- Вот тут ты не прав, Дебрэ. Каждый должен получить свою крошку, а потом как бог рассудит. У революции есть свои принципы, и всегда может оказаться двумя бюрократами меньше.
- Ты считаешь, что для десяти революционеров лучше встретить свой безусловный конец при абсолютном равенстве условий?
- Пока моральные устои сохраняются, революция уцелеет. Если их нет, то на что же опираться?"
В течение следующих трех дней авангард и основная группа продвигались по направлению к Пириренде. Вило Акунья командовал тыловым охранением. Пачо записал в дневнике: "По радио говорят, что Че находится в Боливии". Пока что это был просто слух, не имевший под собой серьезной основы, но его оказалось вполне достаточно для того, чтобы 9 апреля в Пентагоне состоялась встреча, в которой участвовали несколько генералов, директор ЦРУ Ричард Хелмс и советник президента США по национальной безопасности и латиноамериканским проблемам Уолтер Ростоу. Хотя они и пришли к выводу, что это утка и Че не находился в Боливии, все же было решено сделать сотрудничество с боливийскими вооруженными силами более тесным.
10 апреля врач-перуанец, бывший в составе отряда, подошел к Че и доложил, что "вдоль реки вниз по течению идут пятнадцать солдат. Инти пошел сообщить об этом Сан-Луису, командовавшему группой засады. Делать было нечего, только ждать, чем мы и занялись. Я послал Коэльо вверх по течению, чтобы он мог сообщить мне об их продвижении".
Тыловое охранение при поддержке Инти и Сан-Луиса заблокировало оба берега реки. Когда армейский патруль, шедший вдоль воды в поисках следов партизан, подошел почти вплотную, партизаны открыли огонь. Один солдат был убит, трое ранены, шестеро сдались в плен. Но и отряд понес тяжелую потерю - Хесус Суарес Гайоль, Блондин, товарищ Че на протяжении нескольких лет, во время непродолжительной перестрелки был убит выстрелом в голову. "Его "гаранд" заклинило, а рядом с ним лежала граната, с выдернутой чекой, но невзорвавшаяся".
Отряд, с которым они столкнулись, был частью большей группы, прочесывавшей окрестности реки Ньянкауасу. Майор Рубен Санчес, командовавший подразделением, обнаружившим партизанскую базу, вспоминал:
"В три часа дня появились двое перепуганных солдат, которым удалось ускользнуть с места стычки около Ирипи-ти. Некоторые из офицеров оказались настолько потрясены, что даже не были в состоянии объяснять, что случилось. Я постарался успокоить одного из солдат, и он в конце концов рассказал мне, что в одиннадцать утра они попали в партизанскую засаду. Он не смог сообщить мне никаких подробностей: ни того, на каком расстоянии от нас находились партизаны, ни сколько их было. Солдаты были полностью дезориентированы, они кое-как улучили возможность сбежать и с большими трудностями добрались до нашего лагеря. Лейтенант Сааведра погиб. Полковник Роча, который в то время командовал 4-й дивизией, приказал мне двигаться дальше. Было уже четыре часа дня, скоро должна была наступить темнота. Поэтому я со своими тридцатью пятью солдатами да еще восемнадцатью, вернувшимися утром с места нашей безрезультатной засады, как можно быстрее отправился на место происшествия, чтобы забрать тело офицера".
Че предвидел ответные действия армии. И поэтому, вместо продолжения перехода, приказал группе засады, которой вновь командовал Сан-Луис, выдвинуться вперед "метров на пятьсот, теперь уже при поддержке всего отделения авангарда. Сначала я приказал было отступать, но сразу же решил, что логичнее будет оставить ситуацию такой, как есть. Примерно в 17.00 поступили новости о том, что армия наступает большими силами. Теперь не оставалось ничего, кроме ожидания. Я отправил Гарри Вильегаса, чтобы тот прояснил мне положение".
Снова рассказывает майор Санчес:
"Вместо поспешного отступления от места первой засады они прошли вперед на два или три километра и устроили еще одну засаду. Над лесом летала "Сессна", которая должна была поддержать нашу атаку. Как было предварительно условлено, я дал сигнал выстрелом из ракетницы. Потом начался бой. Я шел третьим в голове колонны; хотя командиру обычно полагается находиться в середине или в тылу отряда, но мне пришлось так поступить, чтобы подбодрить самых деморализованных солдат".
Солдаты шли вдоль реки, но не принимали особых предосторожностей и потому оказались застигнуты врасплох. Пачо открыл огонь. Вот как все это выглядело в описании Санчеса:
"Все окружавшие меня были убиты или ранены. Лейтенант Айала, тащивший 60-миллиметровый миномет, получил ранение в грудь. Я единственный остался живым и невредимым. Тогда я отпрыгнул влево, ища укрытие, и наткнулся на двоих отступавших солдат. Перед нами партизаны кричали, требуя сдаться. Мы заняли позицию и принялись стрелять в сторону голосов. Затем позади нас появилась вторая группа и тоже потребовала, чтобы мы сдались. Я приказал одному солдату стрелять назад, а сам вместе с другим продолжал стрелять вперед. Вдруг стрельба противника прекратилась. Установилась полная тишина. Я почувствовал, как кто-то уперся коленом мне в спину, схватил меня за подбородок и резко вывернул голову. Позже я узнал, что это был Маймура. Солдаты закричали: "Не убивайте его, это майор!" Мы сдались. Один попытался отобрать мой револьвер, но я вынул из него патроны и вцепился в оружие.
- Никто не заберет у меня этот револьвер, - заявил я.
Сан-Луис спросил меня:
- Сколько у вас людей? Откуда вы пришли?
- Вы напрасно теряете время. Я ничего вам не скажу, - ответил я.
Вмешался другой партизан, который, как мне показалось, был боливийцем:
- Эти солдаты - шайка воров.
- Это ты вор, а не я.
Тут Сан-Луис подтолкнул меня вниз по склону, и я оказался над рекой, рядом с партизаном, стоявшим недалеко от берега с карабином на плече; он курил сигарету. Кто-то еще продолжал стрелять, кто-то пытался отступить из района столкновения. Курившим был Инти. Сан-Луис спустился следом за мной и сказал:
- Майор, прикажите вашим людям сдаться.
- Я не могу приказать им сдаться, могу приказать только отступить.
- Заставьте их сдаться, или мы перебьем их.
- Убейте меня, если хотите, - ответил я, - но я не стану приказывать сдаваться.
Сан-Луис ушел, а я остался с Инти. Тот сказал мне:
- Майор, пожалуйста, не отходите от меня.
Но я не мог послушаться: у меня были убитые и раненые, один из них оказался в воде, и я должен был попытаться спасти их. Инти видел мои действия, но ничего не сказал. Оказав помощь раненому, я, конечно, возвратился к своему охраннику.
- Вы - воры и убийцы, - сказал я Инти. - Почему вы убиваете моих солдат?
Инти дал мне кольцо, принадлежавшее погибшему утром лейтенанту, и ответил:
- Заберите это для его вдовы. Часы мы не отдадим, потому что они нам очень нужны. Мы не воры и не убийцы. Вы называете нас так потому, что не понимаете значения нашей борьбы".
Далее Санчес писал: "Все они держали себя как командиры, и я рассмеялся. Конечно, судя по тому, как они разговаривали, все они могли принадлежать к числу командиров. Сан-Луис принимал самое активное участие в бою, Инти сказал, что он командовал группой засады, так что командиром не мог быть никто иной, кроме Че".