Перестрелка продолжалась в течение трех часов. Где-то после двух часов дня Че, по-видимому, приказал Франсиско Уанке взять больных и самых слабых - врача-перуанца, Октавио де ла Педраху, Лусио Гальвана и Хаиме Арану - и отступить вместе с ними. Сам он с оставшейся частью группы (Пачо, Симоном Кубой, Хуаном Пабло Чангом, Оло Пантохой и Рене Мартинесом Тамайо) связал наступавших перестрелкой. Прадо поместил взвод, которым командовал сержант Бернардино Уанка, в ущелье и приказал пристрелять по ориентирам пулемет и минометы на стык двух ущелий, через который, как они рассчитывали, партизаны попытаются ускользнуть.
Со своего наблюдательного пункта Аларкон видел, как группа Че начала движение. И он сам, и его товарищи думали, что командиру со спутниками удастся прорваться через кордон. Вилье-гас и Тамайо находились на другой возвышенной точке того же ущелья.
Но именно в этот момент Че получил ранение в правую ногу, примерно на четыре дюйма выше лодыжки. Одновременно еще одна пуля разбила приклад его карабина "М-2", а другая пробила Дыру в берете. Он был вынужден отступить назад в ущелье, а группа рассеялась.
Вильегас вспоминал: "Попробуйте представить себе, что из себя представляют те места: местность с очень неровным рельефом, сплошные зигзаги и холмы, соединяющиеся между собой таким образом, что хотя мы и находились всего лишь в 300, 400 или 500 метрах друг от друга, но не имели возможности разглядеть с одной позиции, что происходило на соседней".
Этим шестнадцати оставшимся в живых партизанам противостояла почти сотня специально подготовленных рейнджеров.{37}
53. Плен.
Около половины третьего 8 октября 1967 года трое изумленных солдат из роты "Б" батальона рейнджеров, которые в качестве минометного расчета не принимали прямого участия в предыдущей перестрелке, увидели, как всего в нескольких ярдах от них на уступе холма появился партизан. Его винтовка была засунута за патронташ, и он с усилием тащил, а точнее, почти нес на себе еще одного партизана, который был ранен в ногу и к тому же сильно задыхался.
Симон Куба (тот самый, о котором Че неделей ранее сказал, что он может воспользоваться случаем и сбежать в какой-нибудь стычке) был близок к тому, чтобы достичь вершины очень крутого подъема, высотой примерно в шестьдесят метров. Все это расстояние он фактически нес на себе Гевару. Че, раненный в правую ногу и обессиленный от тяжелого приступа астмы, мог передвигаться с превеликим трудом. Он все еще держал свой "М-2", хотя в последней перестрелке карабин пришел в негодность.
Капрал Бальбоа и рядовые Энсинас и Чеке позволили им выбраться на ровное место, а затем Бальбоа крикнул, чтобы они сдавались. У Симона не было ни малейшей возможности взяться за свое оружие, так как все трое солдат уже прицелились в него. Говорят, что он крикнул: "Это майор Гевара, проявляйте хоть какое-нибудь уважение, черт возьми!"
Солдаты пришли было в замешательство, смутились, а один из них, по слухам, даже предложил: "Садитесь, пожалуйста, сеньор". Но они быстро опомнились и отобрали у задержанных оружие: винтовку Симона, и разбитый карабин, и золингенов-ский стальной нож Че.
Столько же раз, сколько пересказывалась история пленения Че, столько же раз она искажалась. Одни рассказчики лгали, чтобы скрыть часть событий, а другие лгали по политическим мотивам. Были люди, объединившие полуправду и выдумку и в конце концов искренне поверившие в это. И, наконец, имелись люди, которые в течение минувших двадцати пяти лет робко добавляли частичку за частичкой к истории тех дней. Любопытно, что это были те самые мелкие детали, которые полностью скрыли окончательную, как считалось прежде, версию, особенно история с пистолетом вождя боливийских партизан, 9-миллиметровым "вальтером-ППК", которая также оказалась сокрыта покровом тайны.
Пачо Фернандес Монтес де Ока в дневниковой записи от первого октября, за неделю до описываемых событий, отметил: "Фернандо Че попросил у меня сигарету, а также зарядить обойму его пистолета. Он держал при себе пистолет, как будто хотел покончить с собой прежде, чем попадет в плен. У меня - то же самое настроение".
И Дариэль Аларкон спустя несколько лет размышлял о том же самом: "В горячке боя Че, вероятно, потерял обойму, которую Пачо приготовил для него, или же кто-то другой, неизвестный, помешал ему принять то решение, в котором никто из тех, кто знал его непревзойденную храбрость, доказанную множество раз, и его презрение к смерти, не мог усомниться".
Фидель Кастро, лично написавший предисловие к боливийскому дневнику Че, заметил: "Было доказано, что Че продолжал сражаться, уже раненый, до тех пор, пока приклад его винтовки "М-2" не был разбит выстрелом, после чего оружие стало абсолютно бесполезным. В пистолете, который он имел при себе, не было обоймы. Эти невероятные обстоятельства объясняют, почему им удалось захватить его живым".
Рапорт о взятии Че в плен, опубликованный через год Анто-нио Аргедасом, также подтверждает, что обоймы в пистолете не было. Однако в документах военных - перечне личных вещей пленного и рапорте командира военной разведки полковника Сауседо - говорится, что пистолет Че был заряжен.
Можно ли утверждать, что боливийское военное командование лгало, как оно делало во многих других своих документах, связанных с пленением и гибелью Че? Действительно ли майор Гевара предпочитал покончить с собой, нежели оказаться в плену? Была ли обойма потеряна в сражении? А может быть, он расстрелял пули из своего пистолета после того, как винтовка пришла в негодность? Или же он, измученный астмой и раной, просто не успел отреагировать на неожиданное появление троих солдат? Это никогда не удастся выяснить.
Но независимо от всех этих малозначительных тайн все источники сходятся на том, что первым контактом Че с захватившим его противником была краткая беседа с капралом.
- Как вас зовут?
- Капрал Н. Бальбоа Уайльяс.
- Какое прекрасное имя было бы для партизанского командира. - После этого он угостил арестовавших его солдат сигаретами "Астория".
Капитан Гари Прадо Сальмон, командовавший близлежащим военным гарнизоном, позже расскажет (называя себя в третьем лице):
"...По словам командира роты, который находился на расстоянии в пятнадцать ярдов: "Здесь двое из них. Капитан, мы поймали их". Капитан Прадо оглядел партизанских бойцов и спросил: "Кто вы?" - обратившись сначала к Вилли (Симону Кубе), который ответил: "Вилли"... а затем другой: "Я Че Гевара". Взяв копию с рисунка Бустоса, офицер сравнил черты его лица с эскизом и попросил его протянуть левую руку, на тыльной стороне которой он ясно разглядел шрам, который упоминался в качестве особой приметы".
Один из рейнджеров позднее скажет, что Че разговаривал "гордо, не опуская головы, и смотрел капитану прямо в глаза". Через несколько лет сам Гари Прадо описал то впечатление, которое произвел его враг и которое он запомнил навсегда. "Че имел внушительный облик, ясные глаза, гриву волос почти рыжего цвета и густую тяжелую бороду. Он был одет в черный берет, грязную военную униформу и синюю куртку с капюшоном; грудь у него была нараспашку, так как на куртке у него не осталось ни одной пуговицы".
У Прадо был американский радиопередатчик "GRC9", использовавшийся еще во время Второй мировой войны, и он связался со своим заместителем, лейтенантом Тоти Агилерой, находившимся в близлежащем городе Абра-Пикачо, а тот в свою очередь транслировал донесение в штаб дивизии в Валье-Гранде. Донесение "Сатурно" - полковнику Сентено - было отправлено в 2.15: "Трое партизан мертвы, а двое тяжело ранены. Войска взяли в плен Рамона, но нам необходимо удостовериться в этом. У нас двое убитых и четверо раненых".