Там я соберу новую братию, соберу вокруг себя учеников и зажгу на Ахтамаре факел веры… Довольно я бродил по свету! Пора мне найти угол, где я смогу приклонить голову…
— Там ты допишешь свой труд, летопись Армении, — напомнил Деспот.
— Да, да, мой труд, который все еще остается незаконченным… Как я буду обязан тебе, если окончу его! — воскликнул католикос.
Патриарх обрадовался этому решению как ребенок. Ему казалось, что его страдания кончились.
Через несколько дней католикос Иоанн со своими приближенными выехал из Багарана и спустился в Ерасхадзор.
Армяне-воины, ожидавшие его в лесу Цнендоц, заметив издали католикоса и его приближенных, переоделись в монашеские одеяния. Образовалась большая группа монахов, которая должна была придать блеск патриаршей свите при вступлении католикоса в Двин. Воины очень огорчились, узнав, что востикан уже занял патриаршие покои и ищет только случая, чтобы взять в плен патриарха. Вот почему он, не имея возможности вернуться на свой престол и оставаться в Багаране, решил уехать в Васпуракан и искать покровительства у царя Гагика. Это известие разрушило их планы и надежды, опечаленные, они расстались с католикосом.
Воины вернулись в Гех, откуда по приказу сепуха Ваграма отправились на Севан, чтобы сообщить князю Геворгу эту новость.
А католикос благополучно переехал Ерасх, через Чакатк спустился в Багреванд, проехал Коковит и, наконец, вступил в Васпуракан, на границе которого его встретили воинские отряды царя Гагика и с почестями проводили в древнюю столицу Арцруни — Ван. Народ Васпуракана устроил католикосу торжественную встречу, а царь Гагик со своими князьями встретил его в нескольких парасангах[24] от столицы. Радость царя была неописуемой.
Всеармянский патриарший престол отныне будет в его стране. Это было для него большой честью.
Мы оставим католикоса в стране Гагика Арцруни и вернемся на Севан к царю Ашоту.
3. Плоды примирения
Печальный остров и его обитатели пагубно влияли на душевное состояние царя. Вместе с тем незаживающая рана день за днем разрушала его железное здоровье. Несмотря на нежные заботы царицы и старания лекаря, он не только не поправлялся, но с каждым днем все больше худел и бледнел. Его крепкое тело теряло свою силу, подобно могучему дубу, корни которого подтачивает червь… Он стал молчаливым, избегал людей и находил покой только в одиночестве.
Лекарь, с согласия царицы, посоветовал царю выразить свою последнюю волю и приготовиться к прощанию с миром.
Совет лекаря был хитростью. Он знал, что рана царя смертельна, но что конец наступит не скоро. И чтобы печальные думы не терзали его и не свели в могилу раньше времени, царю следовало жить при дворе, среди близких людей, и заниматься делами.
Хитрость лекаря удалась. Царь с радостью выслушал его совет и написал брату Абасу известное нам послание.
В один прекрасный день берег озера заполнили войска. Царь, смотревший из окна замка, увидев сходящие на берег полки, сначала подумал, что это Бешир вернулся мстить ему за поражение. Что-то похожее на тревогу сжало его сердце. Но когда он заметил царское знамя, развевавшееся на берегу, тревога его сменилась радостью.
— Это Марзпетуни, мой храбрый, верный князь, — прошептал он и быстро вышел из комнаты, чтобы подняться на башню.
Его встретила царица. Увидев радостное лицо царя, она удивилась: давно уже она не видела его таким оживленным. Что случилось? Может быть, это признак душевной болезни?
Эти мысли пронеслись в голове царицы, но мгновенно рассеялись, когда царь сообщил ей о приезде князя Геворга.
Ничто не могло так обрадовать царицу-изгнанницу, как неожиданное появление князя. Она устала от долгого одиночества и была очень угнетена болезнью царя. Ей нужен был друг, с которым можно было бы поделиться своими печалями. Этот друг прибыл. Кроме того, она знала, что Марзпетуни, человек полный жизни и силы, мог вселить в царя надежду и бодрость. Вдвоем с царем они поднялись на башню, чтобы оттуда посмотреть на прибывшее войско.
У противоположного берега пестрели многочисленные плоты и лодки, о которых князь позаботился заранее. В них разместилось несколько сот человек, и вся флотилия двинулась к острову.