— А почему ты в такую стужу уезжаешь из своей страны? — мягко спросил князь.
— Я отдал свои земли абхазскому царю, а взамен получил берега Чороха… Еду принимать новые владения, — ответил сепух.
— Я знал это… Но почему же зимою?
— Здесь каждый лишний день подобен для меня смерти. В покоях этого замка живут адские чудовища, которые день и ночь преследуют меня. Я спасаюсь от них.
— Что за чудовища? — недоумевая спросил Марзпетуни.
— Да… Ты никогда не встречал их, ни разу не видел?..
— Я? Нет, — ответил князь, и ему показалось, что сепух сошел с ума.
— Счастливый человек. И я был когда-то таким же, но мое счастье разрушил твой царь…
— Великий сепух…
— Кстати, что делает этот несчастный? Устраивает придворные праздники? Мечтает о взятии столицы и забыл думать о своем преступлении?
— Я голоден, сепух. Прикажи накормить меня, — прервал его князь, желая переменить разговор.
Амрам помолчал минуту, а затем сказал:
— Прости меня, князь, я невежлив… но… что поделать? Душа и сердце мои покрыты язвами, рассудок больше не подчиняется мне…
Он встал и хлопнул в ладоши. Вошел слуга.
— Скажи, чтобы накрыли стол, — приказал сепух.
Слуги сейчас же принесли воду. Князья омыли руки, а затем сели за обед.
После обеда сепух стал занимать гостя посторонними разговорами, чтобы больше не волноваться самому и не портить настроения князю.
Но на следующее утро он попросил Марзпетуни поведать о цели своего приезда.
— Я должен, — сказал сепух, — как можно скорее уехать из Тавуша.
— В столице мы узнали, — начал князь, — что ты вместе с гугарским и тайским князьями решил отдать абхазскому царю северные области. Это известие произвело очень неприятное впечатление на двор, а меня ужаснуло. Я приехал помешать этой распродаже родины по частям.
— Ты опоздал, — заметил холодно сепух.
— Как опоздал?
— Мы уже все закончили.
— Как?
— Упомянутые тобой области мы отдали царю Беру, закрепив передачу грамотой. Взамен мы получим владения в Абхазии.
— По какому же праву вы это сделали?
— По праву, полученному нами от армянского царя.
— Он вас назначил только наместниками над этими областями.
— Но мы восстали, завладели этими областями, и царь не мог их отнять у нас.
— Все-таки они не ваша собственность, вы их захватили вероломно.
— Да, это так: мы силой овладели этими областями. Не будь Цлик-Амрама, Гугарк и Тайк не отделились бы от армянского царства. Я устроил этот раздел. Все это тебе известно. Известна и причина, которая заставила меня поступить именно так, а не иначе.
— Но ведь ты уже отомстил. Ты лишил царя его владений, заставил бежать и долгие месяцы скрываться на Севане, и в конце концов в битве с Беширом он получил смертельную рану, которая рано или поздно сведет его в могилу. Чего же ты еще хочешь? Зачем ты за одну обиду хочешь воздать стократ? И наконец, чем виноваты армяне этих областей, что ты их отдаешь на растерзание чужеземцу?
— Князь, когда ты говоришь, мне кажется, что я виновен. Но когда я вспоминаю прошлое или думаю о настоящем, тогда все, что я сделал, кажется мне ничтожным. Царь Ашот похитил самое бесценное мое сокровище… Мне казалось, что я не утолю своей мести, пока не обрушу ему на голову грозные скалы Арарата. Но мое восстание, захват Утика, а затем бегство Ашота и пребывание его на Севане погасили пламя мести. Я думал: «Я разбил врага, а теперь забуду его», — и начал забывать… Нет, я уже забыл, примирился со своим несчастьем. Но… Не хочу вспоминать… Это так ужасно!
— Что же тебе помешало?
— О князь, если б я мог совсем не говорить…
— Что случилось?
— Нет, больше ничего не случилось…
При последних словах сепух побледнел и отвел от Марзпетуни свой горящий взгляд.
— Что же произошло? Говори, — настаивал князь.
— Что произошло?.. Небо рухнуло, представляешь? Небо. Нет, тебе этого не понять. Ад со всеми своими ужасами спустился на землю, чтоб истерзать мое сердце и душу.
— Великий сепух, я тебя не понимаю, — со страхом сказал князь.
— Что ж, буду говорить яснее. Вспомню еще раз этот ужас… — сепух выпрямился на диване, затем, прислонившись к спинке и перебирая четки, продолжал:
— После того как я узнал поразившую меня тайну, я загорелся гневом и приказал заковать в цепи мою жену и бросить ее в мрачную темницу замка… О, почему бог дал острые клыки только зверям? Разве человек не превосходит их в своей жестокости?.. Да, я запер ее в темнице, приказал не посещать совсем, не передавать и не получать от нее никаких вестей. Ей носили только пищу. Я хотел, чтобы она мучилась за свои грехи… Затем я оставил Тавуш и поднял восстание, начало и конец которого тебе хорошо известны.