Любопытство начальника и заданные им вопросы повергли князя в сомнение. Он заподозрил Ваграма в желании разузнать планы приверженцев царя и помешать их выполнению. Эти мысли мешали князю начать откровенный разговор с начальником. Ваграм догадался о сомнениях князя и, улыбнувшись, проговорил:
— Не омрачай своего сердца подозрениями, дорогой князь! Не суди о моей верности по положению, в котором ты меня застал. Суди по прошлому, которое известно тебе и государю. Я тебе сказал, что подчинился Севада только в интересах царя. Не ищи другой цели в моем поведении. Если бы даже мне подарили весь Гардман, то и этот дар не превысил бы позора измены государю.
Эти слова были произнесены с такой искренностью, что все сомнения князя Марзпетуни рассеялись.
— Да, Ваграм, не скрою от тебя своих опасений. Я боюсь говорить откровенно. Время и люди разрушили мою веру. Но с этой минуты я вполне доверяю тебе. Буду, однако, краток, так как в моем распоряжении очень мало времени: я тороплюсь к Севада. Постараюсь снова вернуться сюда, а если мне это не удастся, я буду знать, что в Гардмане у царя есть верный человек.
— И самый преданный слуга.
— Благодарю. Выслушай теперь меня. В столице сейчас спокойно. Как тебе известно, царь давно примирился со своим братом Абасом благодаря сюнийскому князю Васаку. Единственным злом были распри между государем и Ашотом Деспотом, но и этому положен конец. Мы вместе с католикосом приложили все усилия для примирения и преуспели в этом деле. Государь и Ашот Деспот совместно осадили Двин и взяли его, изгнав оттуда арабов. Мы полагали, что в стране отныне воцарится мир. Устроили даже празднества в Двине; несколько дней все только предавались веселью. Но вдруг до нас доходит весть о восстании Цлик-Амрама. Царь не предполагал, что оно примет такие размеры: он выступил из Ширака только со своим личным полком. Государю казалось, что по прибытии в Утик ему без большого кровопролития удастся усмирить мятежников. Но, приехав туда, он нашел всю область охваченной восстанием. Государь сообщил мне об этом в Гарни, куда я доставил царскую семью, — на укрепления Еразгаворса нельзя было рассчитывать; Абас и Гурген абхазский дотла разрушили их. Я не сообщил царице, как велика опасность; чтобы не взволновать ее, и повел разговор так, что она сама предложила мне отправиться в Утик к царю и, в случае надобности, доставить ему вспомогательное войско. Я поехал. И что же я вижу: не только весь Утик, но и большая часть Арцаха и Гугарка в руках мятежников. Государя я встретил в Гаргарском ущелье. Отчаявшись в успехе, он собирался вернуться в столицу, что явилось бы оплошностью. Вступи он в Ширак, не усмирив Цлик-Амрама, я уверен, что мятеж принял бы еще более широкие размеры и царство наше окончательно бы распалось.
Что было делать? Войска у нас не было. Крепостями овладели мятежники. Даже те, кого мы считали верными престолу, присоединились к Амраму. Все же следовало показать, что царь не беспомощен в Утике, а для этого нужно было усмирить мятежников. На совещании мы решили, что государь, не останавливаясь в Утике, должен продолжать путь в страну егеров, будто бы с целью посетить их царя. Мы надеялись, что царь егеров даст государю войска в оплату за ту услугу, которую оказал ему Ашот, изгнав из пределов Егерии абхазского князя Гургена.
Итак, царь со своими телохранителями двинулся в путь. Я же с верным человеком остался в Утике; объехал все населенные местности, оглядел крепости, выяснил масштабы мятежа и пришел к заключению, что в этих краях нет такого места, где мы могли бы найти пристанище хотя бы для того, чтобы вести мирные переговоры. Оставалось одно — открытая война с мятежниками. В это время из Егерии прибыл царский гонец, который сообщил мне, что царь егеров дал нашему государю войско и что государь явится скоро в наши края.
— Значит, царь идет с егерскими войсками? — обрадовался Ваграм.
— Да. Несколько дней тому назад я известил царицу, что мятеж Амрама вскоре будет подавлен, но не сообщил, что царь прибегнул к помощи егеров.
— Ты поступил осмотрительно. Как скоро будет здесь государь?
— Через несколько дней. Но мне до его приезда надо выяснить, что заставило Цлик-Амрама восстать против своего благодетеля? Ведь только благодаря бесконечной доброте Ашота Железного он сегодня наместник Утика и командующий северными войсками. Что побудило его отплатить злом за добро?
— Да, этот поступок Амрама удивляет и меня.
— Как? И тебе ничего не известно? — спросил князь Марзпетуни с какой-то деланной наивностью.
— Нет.
— Мне кажется, что он поднял восстание по совету Севада.