— А я, наоборот, думаю, что дерзость Амрама поощрила князя Саака.
— Ты не ошибаешься?
— Мне кажется, нет. Севада был далек от таких намерений.
— Я приехал узнать, как все это произошло. Я и раньше подозревал Севада, а кое-какие сведения, которые я собрал по пути, подтвердили эти подозрения. Но все же я не знал, что он возмутил Гардман. Что греха таить, мне не верилось, что Ваграм позволит ему совершить этот шаг.
— Я уже объяснил тебе, какие обстоятельства заставили меня так поступить.
— Не прерывай. Я ни в чем не обвиняю тебя. Положение выяснилось: Гардман на стороне мятежников; единственный наш друг — начальник крепости Ваграм, на которого царь может положиться.
— Это так.
— А теперь оставайся здесь и прикажи кому-нибудь проводить меня во дворец Севада. Я представлюсь ему как чужестранец и так или иначе найду разгадку этой тайны.
— Какая в том польза? Не все ли тебе равно, кто кого подстрекал? Восстание налицо, надо действовать.
— И притом решительно. А для этого важно знать все.
— Что ж, спрашивать о большем я не имею права; поступай, как находишь нужным. Ты мудр и не нуждаешься в моих советах, — ответил начальник и, позвав одного из стражей, приказал проводить князя до дворца Севада.
Стемнело. Узкие извилистые улочки крепости терялись во мраке. Жители разошлись по домам. Всюду стояла тишина, и в пустынных переулках слышался только топот княжеского коня, заставлявший сторожевых псов с лаем бросаться на ездока. Приблизившись ко дворцу, князь приказал воину вернуться и один поехал вперед. Ворота дворца, представлявшего собою грозный замок, не были заперты. Его слепые владельцы не ожидали, видно, никакого нападения и не думали, что найдется такой коварный враг, который нарушит ночной покой двух несчастных.
Князь въехал во дворец через главные ворота. Огромное двухэтажное здание с просторными залами, бесчисленными комнатами и двумя грозными башнями по бокам было погружено во мрак. Хотя Севада и объявил себя повелителем страны, в его дворце не было никаких признаков жизни. Ни звука, ни шороха. Лишь в одном из крыльев замка в нескольких узких окнах чуть брезжил свет, а в комнатах нижнего этажа бродили слуги. Князь с грустью смотрел на дворец. Он вспомнил тот счастливый день, когда впервые переступил порог этого дома. Жизнь и радость били в нем тогда через край. А ныне? Какой мертвый покой! Казалось, что разрушительная рука смерти занесена над княжеским замком. «И причиной всему один нецеломудренный шаг, совершенный из-за женщины…» — прошептал князь, глубоко вздохнув.
Подъехав к одному из помещений нижнего этажа, он рукояткой плети постучал в дверь. Вышел слуга со светильником. Марзпетуни сразу же узнал его: это был один из старых дворовых. Эта встреча была князю неприятна. Если его узнают, все планы могут рухнуть. Одна надежда — что его забыли.
Увидев, что приезжий не простой человек, слуга сейчас же созвал дворцовую челядь. Слуги зажгли установленный во дворе для таких случаев факел и начали прислуживать князю. Потом послали доложить господину, что к нему прибыл именитый гость. Севада приказал передать, что он с радостью ждет своего старого друга, благороднейшего Марзпетуни.
Князь от изумления застыл на месте.
— Откуда князь узнал, что его гость — Марзпетуни? — спросил он слугу.
— Это я доложил ему, хотел обрадовать своего господина, — с довольной улыбкой ответил слуга.
— А ты, юноша, разве знаешь меня?
— Это мой сын, князь, — подойдя к Марзпетуни, заговорил старый слуга. — Я сказал ему что наш гость — славный князь Марзпетуни. Видишь, князь, как вырос мой сын. Когда ты лежал у нас больной, он был еще маленьким. Он у меня толковый…
— Оно и видно! Да хранит его бог, — быстро ответил князь болтливому слуге и, скрывая недовольство, поднялся в верхние покои. «Бесплодное посещение… Возможно, что эта встреча будет роковой для меня», — подумал он и вошел в комнату Севада.
В углу на бархатной тахте, в черной одежде, поджав под себя ноги, сидел князь Гардмана. В руках у него были четки. Высоко подняв голову и, как все слепые, напрягая слух, он повернул лицо к двери и, улыбаясь, спросил:
— Князь Марзпетуни?
— Да, твой покорный слуга, — ответил Марзпетуни, быстрыми шагами направляясь к хозяину.
— Подойди ко мне, мой дорогой гость. Я не могу пойти к тебе навстречу. Бог лишил меня этой радости. Подойди и обними меня. — С этими словами он раскрыл объятия и, прижав к своей груди Марзпетуни, поцеловал его несколько раз, проговорив сквозь рыдания: — Лица твоего не вижу, мой благородный друг, но душа слышит тебя и подсказывает мне, что сердце твое смущено несчастьем Севада, а глаза твои плачут…