Дальше вели царских коней в золотой броне, покрытых траурными попонами. В самом конце процессии шли войска, состоявшие из араратского, придворного и сепухского полков, — отряд басенцев, отряд столичных воинов, ванандская конница и остальные вольные отряды. Во главе всех войск ехали князь Геворг Марзпетуни и сын его Гор. Таков был приказ царевича Абаса, который находил, что в эти дни особенно важно, чтобы войско было в надежных руках.
За войском следовала огромная толпа народа, которая все увеличивалась по мере продвижения к Багарану. Изо всех сел и деревень к ней по пути присоединялись все новые и новые люди. Таким образом, погребальная процессия прибыла в Багаран в сопровождении нескольких тысяч человек.
Тело царя было погребено в кафедральном соборе, где покоились отец его царь Смбат и брат Мушег.
Царица оплакала супруга великим плачем вместе с сопровождавшими ее княгинями и хором гусанов. Горестно рыдали над прахом царя брат Абас и остальные члены царской семьи.
Но горше всех плакал Геворг Марзпетуни, его друг и соратник. Он провел с ним всю жизнь: в детстве как товарищ по играм; в юности как друг; в молодости как соратник; после вступления на престол как единственный верный союзник. Долгие годы он помогал ему, воевал вместе с ним, побеждал и терпел поражения, разделял его радости и печали, смеялся и плакал вместе с ним… Перед мысленным взором князя пронеслось в эту минуту все прошлое. Бурным и полным событий было царствование Ашота Железного. Вспомнилось, как восхищался он геройскими подвигами государя, его дерзкими нападениями на врагов, ударами его меча… Было время, когда счастье улыбалось царю, когда он, князь, радовался его успехам, надеясь, что Ашоту суждено стать спасителем отечества, освободить его от чужеземного ярма и стяжать высокую славу, вернув престолу родины прежнее величие. Но, увы, ничтожный червь любви погубил большое сердце. Теперь, бездыханный, лежит он в холодной земле. Сердце его не чувствует ничего, любовь и слезы его не трогают… Но он унес с собой в могилу великие надежды и ожидания. Огромная страна, большая семья в несколько миллионов человек, лишилась из-за его слабости многих благ. Отечество и поныне находится в опасности. Ему угрожают и явные враги, и лицемерные друзья. Все было бы иначе, если б единственный человек, в чьих руках была судьба родины, не пожертвовал ради личного блага самым святым — любовью к отечеству…
Такими мыслями был охвачен князь в скорбный час, когда тело царя предавали земле. Эти мысли заставили его горько плакать.
А рядом стоял другой человек, у которого смерть царя вызвала совсем иные чувства: ему казалось, что земля, покрывшая труп царя, должна породить для него новую жизнь, новую славу… Это был Ашот Деспот, в груди которого еще не угасло желание стать самодержавным властителем страны, царем всей Армении… Видя бесчисленное множество людей, заполнивших Багаран и его окрестности, он решил прежде всего воспользоваться этим, чтобы показать войскам и народу свое богатство и щедрость и тем привлечь их на свою сторону. Заручившись таким путем любовью народа, он предполагал после окончания траурных дней предъявить свои права на престол. Обстоятельства этому способствовали. Войска были далеко от столицы, наследник и князья находились в Багаране. Он мог без труда овладеть царским дворцом с его богатствами и задержать Абаса в Багаране.
Несколько дней подряд он щедро угощал не только царственных гостей и княжеские семьи, но также воинов и весь народ. Кроме того, он раздарил много милостыни нищим как бы для спасения души покойного государя. Все это действительно произвело на войско и народ благоприятное впечатление. А некоторые из князей были совсем очарованы им.
Видя такую удачу, Деспот осмелел и стал готовиться к достижению своей «главной цели». Он послал гонца к Нсыру и, ознакомив его со своими планами, просил в случае надобности прислать войско. Нсыр, искавший повода для осуществления давней мести, охотно принял предложение Деспота.
Затем Ашот приказал своему войску, находившемуся в Ерасхадзоре, осторожно продвигаться по направлению к Еразгаворсу. Кроме того, он решил задержать в Багаране Абаса с его приближенными. А чтобы склонить на свою сторону царское войско, роздал большую сумму денег своим приближенным для подкупа начальников.
Распорядившись таким образом, Ашот Деспот стал выяснять у князей мнение о будущем царе. Он надеялся найти среди них недовольных и привлечь их на свою сторону. Но ему пришлось разочароваться, так как князья в один голос указали на Абаса как на единственного законного наследника престола.
— Абас — единственный законный царь, и народ ждет его! — заявили они.
Мало того, они даже настаивали на скорейшем воцарении Абаса.
Католикос тоже советовал короновать Абаса как можно быстрее во избежание возможных осложнений.
Деспот, глубоко уязвленный всеми этими разговорами, скрывал свое недовольство до отъезда князей из Багарана.
После первых дней траура в Багаране остались царица с приближенными женщинами, Абас со своей свитой, владетель Гардмана Давид и князь Марзпетуни с сыном Гором.
Впрочем, Гор находился за городом, где командовал войсками, разбившими лагерь на берегу Ахуряна.
Для князя Геворга время тянулось невыносимо медленно. Он с нетерпением ждал, когда Абас по окончании траура вернется в Еразгаворс и распорядится о порядке наследования им престола. Рассуждая так же, как и католикос, он полагал, что, пока враги не начали в стране смуту, надо как можно скорее короновать Абаса: во время междуцарствия каждый изменник готов вынести на арену свои старые счеты и нарушить мир в стране. Об этом Марзпетуни уже говорил с верными князьями и в случае надобности, ждал от них помощи.
Но как он был изумлен и встревожен, когда сюнийский князь Смбат известил его, что по выезде из Багарана он встретил отряды Ашота Деспота, которые из Ерасхадзора шли в Еразгаворс. Смбат сообщал, что он находит это передвижение подозрительным, и советовал Марзпетуни принять меры предосторожности, чтобы предотвратить опасность.
Князь получил это известие в лагере. Он еще раздумывал над ним, когда к нему подошел верный Езник и сообщил другую новость.
— Господин, вот уже два дня, — сказал он, — как несколько багаранцев раздают даром продукты нашим войскам, уверяя, что каждый армянский воин в Багаранской области может пользоваться житницами спарапета. Кроме того, они все время расхваливают спарапета, говоря, что он платит хорошо войскам и что его десятники богаче наших сотников.
Услыхав эго, князь изменился в лице. Он сейчас же вызвал к себе Гора и, сообщив ему эту новость, сказал:
— По всем признакам Деспот собирается начать старую игру. Я не думал, что он окажется столь низким человеком и воспользуется даже траурными днями. Я сейчас же еду в город, чтобы заставить царицу и великого князя немедленно покинуть Багаран. А ты будь осторожен, следи внимательно за нашими войсками и за тем, что происходит в городе. Мне кажется, что нас ждут неприятные события.
Сказав это, князь сел на коня и помчался в город.
Езник последовал за ним.
Марзпетуни подъехал ко дворцу как раз в ту минуту, когда Деспот и Абас готовились подняться в цитадель, чтобы осмотреть новый замок Ашота. Перед дворцом стоял отряд воинов, готовых выполнить любое приказание Деспота.
— Куда вы направляетесь, великий князь? — обратился Марзпетуни к Абасу, многозначительно глядя на него.
— Дядя хочет рассеять мою тоску и предлагает подняться в цитадель, чтобы осмотреть его новый замок, — простодушно ответил Абас.
— Может быть, и ты не откажешься присоединиться к нам? — любезно предложил Деспот. — Буду очень рад, если князь Марзпетуни одобрит мое творение.
— Ты забыл, князь, что я уже видел его, когда там жил католикос Иоанн, — холодно ответил князь Геворг.
— Ничего, осмотри еще раз. Погода прекрасная, — настаивал Ашот.
— Светлейший князь, твой замок красив и прочен. Князю князей он, наверно, понравится, но мы не должны огорчать царицу, — возразил князь.