— Хрусть, — ломались его мышцы.
— Хрусть, — перестраивались его кости.
— Хрусть, — лопались и тут же заживали сосуды.
— Хрусть, — его бледное лицо стало более утончённым, а алые глаза стали карими.
Расстегнув часть запаха своего плаща, пиджака и рубашки, он взглянул на свою грудь. Там была большая опухоль в виде его лица. Это были последствия трансплантации инородного гена (частицы плоти), выразившегося в бесконтрольном делении клеток, пытавшихся принять форму типичную для этого гена (частицы плоти), который хранил в себе память об исходном теле, которому этот геном принадлежал. Тоже самое происходило с силой: она, в поиске равновесия, принимала наиболее стабильную и родную форму для своего существования, перекраивая под себя сосуд в которой находилась.
— Хрусть, — опухоль исчезла, разбившись на мелкие осколки белого стекла, истаявшего в воздухе.
Стена перед ним расступилась, когда он застегнул одежду обратно. В длинном белом коридоре, очень знакомом Инкременту, стояло несколько светловолосых эльфов в тёмной матерчатой броне, касках и каким-то жалким подобием автомата Калашникова. Это было нечто вроде трубки, вокруг которой обвешали тёмные рукоятки, приклад и ленту с капсулами взрывных веществ. Самый главный Эльф, по анализу Инкремента стоял в центре без шлема, держа в руках пистолет с высеченными на нём символами. Он же первым заговорил.
— Так ты и есть удавшийся образец суперсолдата? И ради того, чтобы заполучить тебя, Люси предала нас? Она с ума сошла? У тебя нет ни магического ядра, ни духовного и даже каналов энергии нет! Ты не сможешь сражаться! Сдавайся, образец, и может быть мы тебя пощадим.
Сердце билось ровно, кровь текла по телу, распределяя духовную, жизненную и немного магическую энергию по всем клеткам. Инкремент наслаждался тем, как его тело уничтожает лишние дырки в виде энергетических трубок по всему его организму. Странные лишние структуры переваривались его телом, клетки образовывали свои личные резервы энергий в особых органеллах, а его мозг менял структуру, от чего Инкременту становилось легче думать, быстрее мыслить и анализировать.
— Чего молчишь? Ни одно живое существо не может использовать магию без магического ядра, связанного с их телом и духом! — в словах Эльфа чувствовалась ложь.
Инкремент странным образом осознал, нет, знание возникло в его голове, составленное из мельчайших знаний о главном эльфе, полученных в результате наблюдения. Для Инкремента это было понятно так же, как для любого другого, ходящего, понятно умение ходить, а для дышащего – дышать. Эльф боялся Инкремента: неровное дыхание, расширенные от адреналина зрачки, дрожащий неровный голос, нервно подёргивающиеся заострённые кончики ушей, всё это говорило о страхе, источник которого находился рядом.
Инкремент так же не исключал вероятности, что источником страха мог быть не он. Что-то заставляло его перебирать все возможные варианты происходящего, не останавливаясь на одном, самом вероятном, и готовиться к ним, например: а что если в воздухе неожиданно появится нечто сильное за его спиной и отрубит ему голову? Или эльф делает вид, что боится Инкремента? Множество вероятностей крутилось в его голове и ко всем он старался быть готовым, составлял хотя бы примерный вариант действий или пытался понять, как не допустить существование опасных для него вариантов развития событий.
Что то внутри него говорило: в мире может произойти любая ерунда и надо быть готовым к ней, даже если она маловероятна или нелогична. И ещё, мой дорогой внук, не пытайся логически проанализировать действия трёх существ: человека, женщин и… Женщин. Это опасно для психики. Запомнил? Просто пытайся быть готовым ко всему и никогда ничему не удивляйся.
— Дед, а как же моя бабушка, мама и моя сестра? — вопрошал в голове детский голос.
— Это лишь исключение из правил и таких мало.
Это были воспоминания, которые он узнавал и не узнавал. Но они были его и он вспомнил про них. Собравшись с мыслями, он вернулся сознанием в реальный мир. Эльфы всё также стояли целясь в него своими трубками с рукоятями: назвать это огнестрельным оружием он не мог, уж слишком плохого качества были эти подделки. Но оно им всё же являлось: руны высеченные на орудии, были сложным магическим конструктом, который позволял использовать подделку так же, как настоящее огнестрельное орудие. Руны корректировки свойства оружия так, что оно могло работать, и без них оружие было бы простой грудой железа плохого качества.
— Уходите, я сам с ним разберусь, — главный Эльф отступил на шаг. — Это приказ.
Эльфы послушно убрали оружие и начали убегать. Инкремент не обращал на них внимания, подняв левую руку к своему лицу. На левой руке появилась сложная вязь энергетических линий, который множились, проникали в каждую клетку, опутывали сложной паутиной каждый атом руки. Они светились тусклым фиолетовым светом, становились всё тоньше и многочисленней, пока Инкремент не запутался в их переплетении: сложность потоков энергий в этих линиях была невообразима. Рука стала полностью белой с зеленоватым оттенком, после чего линии исчезли, оставив на тыльной стороне запястья небольшую каплю замёрзшей крови. Эта кровь была не его, она принадлежала Люси, присутствие которой в белой комнате с каждой секундой усиливалось. Тем временем эльф нацелил на Инкремента пистолет и принялся зачитывать заклинание.
—Земля! Огонь! Земля! Огонь! — ядро в груди эльфа запылало золотистым светом. — Объединитесь! О всевышний Энаграм, бог взрыва! Дай мне силы!
Инкремент видел, как ядро реагирует на звук, как звук превращается в набор электрических сигналов, как эти электрические сигналы подаются на внешнюю оболочку и уходят внутрь ядра, где было множество рун, последовательно активируемых этим сигналом. Ядро состояло из системы распознавания ментальных приказов, системы поглощения жизненной и духовной энергии, сети каналов энергии, проходящих сквозь тело и качающих магию в резервуар ядра за счёт духовной и жизненной энергии, системы рун, которые исполняли приказы и небольшим математическим модулем, оперирующим сигналами ментальной энергии. Инкремент сравнил ядро с симбионтом, живущим в теле эльфа и выполнявшим магические команды в обмен на его ментальную, жизненную и духовную силы. Неожиданным для Инкремента было то, как ядро послало ментальный импульс в пространство и то отозвалось, выделив из своей энергии, странную силу, которую он узнал, но не помнил: она словно пыталась уничтожить всё вокруг, взорвать и рассеять в мелкую пыль.
В ядре сформировалась капля магической силы, которая впитала в себя силу взрыва, прошлась по каналам энергии и метнулась в пистолет, где пройдя через руны, сформировалась в шарик из меди. Тут же активировались другие руны, переделав шарик меди в вытянутый конус, остриём направленный в сторону дула. Конус начал разгоняться, летя по стволу в сторону лба Инкремента, который слегка отклонился, чтобы этот конус не попал в него, навредив его телу.
— Я промахнулся? — удивился эльф, когда конус пролетел рядом с головой сместившегося с пути Инкремента и врезался в стену, разбив её и полетев дальше, где врезался в камень. — Быть того не может.
Это последнее, что он сказал, прежде чем его голова была разрезана крылом сотканным из тьмы. Люси, тёмноволосая миниатюрная алоглазая девушка в простеньком лёгким тёмном доспехе, явилась в комнату где стоял Инкремент. Она испугано взирала на него, в то время как он медленно шёл к ней, чувствуя невероятно нежные чувства родства, исходящее от её тела по отношению к его левой руке. Люси была его левой рукой, принадлежала полностью ему, каждой клеткой своего тела и частицей души. В ней не было ни капли чужеродной ему энергии, в отличии Люси из сна, которую он убил.
— Быть того не может! Ты не просто солдат, — шептала она, своим мягким звонким голосом. — Вы мой господин?
Люси боялась. Ведь когда-то она ненавидела своего господина и тайно, даже в тайне от себя, желала его уничтожить. Она предала его сначала обратившись к богу, она предала его обратившись потом к силе Энаграма, она предала его, заключив тайный договор по устранению угрозы в лице господина с эльфами в обмен на доступ к огромному количеству магической энергии. Господин узнал про её предательство и убил, лишив всех сил, лишив жизни и души.