Инкремент почувствовал, как его сердце…
ТУ-ДУМ!
Анализ…
Ваше текущее состояние усилил Ледяную Скорбь и Отчаяние.
Навык Воля начал перерабатывать природную энергию в вашу!
Регенерация разблокирована!
Внимание! ВАШ ОРГАНИЗМ РАБОТАЕТ ВЫШЕ СВОИХ ПРЕДЕЛОВ!
Внимание! Ваше инкогнито под вопросом. В течении трёх часов скройте свои способности!
Пробудилось.
Родной человек, которого он уважал, хотел его убить. Жестокий мир, жестокие правила, жестокая игра под названием жизнь. Всё это приносило нестерпимую боль его светлой половине.
Мгновение и духовная энергия напитывает кожу и тело, до предела укрепляя их. Железный клинок восстанавливается, покрываясь Ледяным Лезвием Скорби. Мощная сила сконцентрировалась в его теле. Зрачок глаз расширился, а склера немного потемнела.
— Это тебе решать, — ответил дед. — Я просто уничтожу тебя.
— Я не допущу этого.
Инкремент распался на множество мелких белых частичек льда. Через два мига, он соткался из льда за спиной старика, который тут же развернулся, вытащив два титановых чёрных ножа из нагрузки и заблокировав ими клинок взяв тот в тиски. Треск и два ножа начинают покрываться тонкой коркой льда.
— Парень, а ты силён, — дед медленно скользил по земле под давлением клинка Инкремента.
— Кто ты такой раз ты не мой дед и зачем пытаешься убить меня? Отвечай! Я не понимаю твоих мотивов, — Инкремент резко отпрыгнул назад. — Кто ты, раз ты не мой дед? И почему глядишь на меня такими печальными глазами? А?
— Не устраивай сцены. Ты ведь гордился отсутствием своих эмоций. Что ты делаешь? Я не узнаю того, кого я воспитывал, — дед отбросил обледенелые ножи, которые тут же сломались, упав на землю. Посмотрев на свои руки, он убрал их в карман и взглянул в небо. — Думаю, пора.
Инкремент тут же метнулся к открывшемуся врагу, но резко остановился, чувствуя подвох. Он начал озираться. А затем резко взглянул под ноги, поняв, что не может двигаться. Там появлялись белые светящиеся линии, формируя паутину, в центре которой он стоял.
— Дед? Что ты задумал?
Анализ…
Вы стоите в центре жертвенного обряда.
Справка:
Обряд вытягивает все жизненные силы из жертв и перенаправляет в центр печати, создавая мощную защитную магию, цель которой неизвестна, как и действие.
— Дед? — Инкремент ошеломлённо взглянул на старика.
— Наш род есть сильнейшие и лучшие. Но род мог прерваться на мне и моей дочери. В мире не было мужчин, достойных её руки, сильных, умных и живучих. Дочь согласилась, — дед улыбнулся. — И тогда я согрешил, и сейчас я грешу, отдавая свою жизнь тебе, чтобы защитить своего единственного сына. Я не твой дед. Я твой отец.
— Что?
Инкремент был ошеломлён. Он был потерян для мира, его рот раскрывался и закрывался, мир для него утих и окрасился в серые краски. А затем, всё резко вернулось на свои места: гул печати, нарастающий грохот ядерных ракет улетающих вдаль и оставляющих за собой алый след в тумане, треск расколовшегося льда в зимнюю стужу издаваемый жёлтым барьером. На его теле начали появляться алая паутинка, словно тонкие струи раскалённого камня проступавшие из под кожи на месте вздутых вен.
— Ты умён, мой сын, но весь твой ум и интеллект блокируется твоим мировоззрением, все твои вычислительные способности используются не туда, куда надо. Это всё равно, что забивать микроскопом гвозди. Мне бы твой интеллект… Я бы такого наворотил… И почему такие возможности даются таким соплякам?
Старик грустно взглянул на своего сына, прекрасно зная, что тот не сможет остановить его. Инкремент в любой момент мог бы отменить смерть своего отца используя вычислительные ресурсы своего разума. Но его основная воля и сознание не были готовы к этому: они были заблокированы шокирующей информацией.
— Дед, ты что решил умереть? Какой… Какого? Что здесь происходит? — Инкремент попытался сдвинуться, но было уже поздно.
— Слишком поздно спохватился, — старик улыбнулся.
— Прекрати! Ты же умрёшь! — сдвинуться было невозможно, поскольку ритуал сформировался полностью.
Из тумана на тёмных крыльях вылетела Люси, пролетя сквозь осколок сломаного барьера. Она залетела за спину и попыталась отделить Инкремента от ритуала, подхватив его под подмышки. Линии ритуала вспыхнули, удерживая Инуремента на одном месте.
— Господин, нам надо бежать. Там летит бомба.
— Да, мой сын, тысячя сорок четыре ракеты пущеных в воздух уничтожат эту планету со всей жизнью. Ритуал сформировался, ты слишком много думал. Прощай.
Одна из ракет явилась из тумана и приземлилась рядом с ними. Вспышка света и мир становится абсолютно белым. Всё начало растворятся в нестерпимом свете. Инкремент заорал что есть сил, пытаясь вырваться.
— Н-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-т!
Люси распахнула крылья и молнией метнулась в небо, пытаясь избежать взрыва. Дед открыл рот, чтобы сказать свои финальные слова.
— Избегай встречи с…
========== Часть 2. Глава 31. Добрая Люси ==========
Когда мне подали руку, я был очень мал и глуп, а потому укусил её, пытаясь съесть. Но госпожа и господин были весьма благоразумны и добры ко мне. Они всего лишь избили меня до полусмерти! Бесконечно мудры, умные и терпеливые создания, которых я никогда не понимал. Можно ли вообще осознать то, насколько они идеальны? Нет.
— Я не люблю собак Люси. Пусть больше этот пёс ко мне не приближается!
Весь мой скудный ум никогда не сравнится с их умом, так же как мои силы и способности. И это не считая той доброты, что исходила от них! Той преданности мне! На их бы месте я бы сам себя убил за ту дерзость, что совершил. Ах как тепло ласкали меня её руки и как хорошо меня кормил он, набивая мне пузо, чтобы я быстрее рос и развивался.
— Не смотри на меня так. Ты это когда-нибудь окупишь.
Он даже тренировал меня! Неслыханная роскошь! Понимаете? Чтобы до меня и снизошёл бог! Мне были неведомы его мотивы, но одно я знал точно. Я буду благодарен ему вечно и даже после смерти.
— Господин, чашки в день ему не хватит. Нужно больше, вы его совсем голодом морите.
Моя хозяйка всегда считала, что я мало ем и тайно кормила меня. Но мудрый господин знал это и видел, молча взирая с небес. А я как последний дурак, бросая крошки грязи, слюнявил чистую и всегда идеальную руку своей госпожи, слизывал божественный нектар!
— В отличие от тебя я не кормлю его клеем, идиотка!
Я рос медленно. Время шло медленно. Много мгновений длилось моё детство. Я рос, осознавал себя, тренировался с господином и ел с руки хозяйки. Это было прекрасно: все мои братья и сёстры давно сдохли, а я жив! Когда я понял это, то я был счастлив! Я единственный, кто выжил!
Но господин меня не понимал. Вечно печальный и идеальный, он почти не изменился за всё то время, пока я рос. Ни на мгновение не постарел, ни на каплю не изменился. Такой же красивый, загадочный и непонятный. Что его печалило, я так и не понял, так же как и про то, какую печаль я ему доставлял.
— Как отвратительно радоваться чужой смерти, — похвалил он меня.
Говорить было сложно. Смысл высшего языка от меня ускользал. Прошло много времени, прежде чем я смог научиться говорить на высшем! Я выучил так много слов! Я понимал так многое!
— Господин. Добрый.
— Я добрый? Увы, но нет, — улыбнулся он, в очередной раз избивая до полусмерти.
Какой же он всё таки добрый. Когда я вспоминаю его, моё сердце щемит от того, каким отвратительным я был на его фоне. Но я ничего не мог с этим поделать, и хозяин это понимал.
— Такова твоя природа, — говорил он. Пусть я не понял слов, но я понял смысл.
Всё же в высшем было слишком много слов, чтобы я смог его выучить. Как же его выучили они? Насколько же они умнее меня.
Но однажды всё пошло наперекосяк. Я сбежал от них, влюбившись в девушку. Она была так мила и добра ко мне, а я был добр к ней. Мы много мигов провели с ней, настолько много, что я чуть не позабыл про своих хозяев. Вспомнил я о них только в тот момент, когда мы ели десятое по счёту наше потомство. Или девятое? Я не разбираюсь в высшем языке настолько, чтобы правильно понять, что я делал тогда.