Согласно постулатам религии, в лоне которой воспитывался Галус, далее душа павшего воина должна была отправиться на перерождение, дабы искупить грехи прошлой жизни. Без каких либо воспоминаний, разумеется. Терять себя и свою память полковник не захотел, а потому без колебаний ухватился за предложенную альтернативу — принять участие в Игре.
Поначалу это было даже интересно — сказывался эффект новизны и сложность поставленной задачи, так что Атрий засучил рукава и взялся за дело. Сделал несколько пробных вылазок в подземелья в составе более опытных Игроков, проанализировал полученные данные, а затем собрал свой собственный отряд. Спустя несколько успешных заходов в подземелья и один удачный квест спустя новичка заметили. Не успел он и его команда достигнуть десятого уровня, как на них посыпались приглашения. В числе отправителей числились как уже сформировавшиеся кланы, так и такие же сформировавшиеся группы с предложениями сформировать оный.
Подумав, бывший полковник спецназа выбрал «Возмездие», основатель которого также оказался переродившимся воякой. Благодаря этому клан больше напоминал армейское подразделение, нежели гильдию, и Атрий вписался в него словно заблудший сын в когда-то оставленную семью.
Последующие несколько лет слились в памяти в один калейдоскоп: получить задание, собрать доступную информацию, подготовить снаряжение, провести операцию, похоронить павших, получить награду, повторить. Подземелья, экспедиции в неисследованные земли, стычки со степняками, усмирение бунтовщиков, отлов бандитов, локальные эвенты, охота на рейд-боссов — клановые задачи сыпались одна за другой, вместе с опытом, деньгами и прочими наградами. Опомнился Галус где-то на 61 уровне. Сел, подумал, и понял, что что-то делает не так. Уж больно всё происходящее напоминало его прошлую жизнь, разве что воюет он не в составе регулярной армии, а банальным наёмником [1].
Затем Атрий подумал ещё и понял, что… Нет, не «перегорел», а скорее «не загорелся». До сих пор вся его бурная деятельность происходила лишь благодаря инерции от предыдущей жизни и последующей смерти. И когда эта инерция закончилась, внезапно обнаружилось, что никакой другой мотивации у него попросту нет. Золота он успел накопить столько, что вполне хватит на небольшое имение, а если продать снаряжение и оружие — так и на пару больших наберётся. Слава Атрия никогда не интересовала, смертельные враги отсутствовали (по большей части эти самые враги умирали, не успев стать смертельными), а что касается главного приза… Как-то не стремился Галус стать богом, как и сражаться за это право со своими сокланами, не говоря уже о прочих претендентах.
В общем, не долго думая, бывший полковник, а ныне — капитан клана «Возмездие» пошёл к начальству и после продолжительного диспута выбил себе местечко в Ихене с должностью командира местной академии [2]. Пришлось, правда, пообещать, что когда-нибудь он обязательно вернётся в основной состав, но это обещание Атрий держать не собирался с самого начала. Более того, за шесть лет, проведённые в Ихене, он успел не только подыскать себе уютный домик, но и найти себе спутницу жизни, которой в ближайшее время собирался сделать предложение руки и сердца. Неудивительно, что когда поздним вечером на его крыльце появились Шурики в сопровождении троицы молодых людей крестьянской наружности, Галус в восторг не впал. Однако выслушал всю историю от начала и до конца, прочитал письмо, после чего впал в задумчивость.
— А ты чего скажешь? — обратился он к Светлоликой, помахав зажатой в руке бумагой.
— Я?
— Ну не я же. Кто у нас тут самый главный эксперт по Скверне?
От такого заявления магичка недоумённо вскинула бровь, а затем нахмурилась. Атрий откровенно лукавил — за его душой было как минимум четыре операции по уничтожению кристаллов, три в основном составе и четвёртая уже в должности командира академии. Что подразумевало под собой реальный боевой опыт, а не сбор информации по книжным полкам и клановым архивам. С другой стороны, капитан никогда не скрывал, что продвигает команду Шуриков на офицерские должности в основном составе, из-за чего обоим приходилось терпеть «особое» отношение. Прям, как сейчас…