Мопассану, впрочем, самому нравилось быть крепким и сильным физически, и он беспрестанно заботился о своем здоровье. Он гордился атлетическими подвигами, говорившими о его силе и выносливости; так, он легко совершал пешие прогулки в восемьдесят километров, а однажды спустился по Сене от Парижа до Руана, гребя сам и везя в своем ялике двух друзей[70]. В то же время он бывал озабочен самым легким своим нездоровьем и с тревогой думал о воображаемых болезнях, будучи зараженным той нервной мнительностью, которой суждено было преследовать его всю жизнь. Он жаловался на свое здоровье Флоберу[71], который, в конец концов, обеспокоился и заставил своего друга посоветоваться с Фортеном, простым лекарем, которого Флобер считал очень знающим и способным[72].
I
Чтобы жить в Париже, Мопассан принял место в Морском министерстве[73] с окладом в полторы тысячи франков, сменив его впоследствии на более выгодное в Министерстве народного просвещения. По всей вероятности, Ги не был чересчур старательным чиновником: он делил свое время между греблей — главным своим занятием и литературными набросками, которые он делал в канцелярские часы на казенной бумаге и по воскресеньям предоставлял на суд своего учителя Флобера.
А между тем пребывание в министерстве должно было занять немаловажное место в жизни Мопассана и оставить любопытные воспоминания в его произведениях. С этого времени жизнь канцелярии, административные тайны, посещения начальников и коллег сделались для него источником чистых удовольствий и поводом для неистощимых шуток. Он удовлетворял таким путем ту страсть к мистификации, которая жила в нем вечно, ту любовь к шаржу и карикатуре, которая сопровождала его всю молодость. Гости, встречавшие его на обедах у Катю ля Мендеса, художники и писатели, занятые преимущественно важными эстетическими вопросами, увлеченные литературными спорами, удивлялись, слыша, как он пересыпает разговор анекдотами из жизни и энергичными язвительными нападками на министерский персонал. Остроумие его было неисчерпаемым[74]. В новой для него среде он производил те же наблюдения, столь же внимательно исследовал человеческую простоту и глупость, как и сравнительно недавно в Этрета, общаясь с тамошними товарищами, рыбаками и крестьянами. Позже, в рассказах, он напомнит нам жизнь канцелярий и типы чиновников так же, как он припоминал приключения своего детства и свои впечатления, полученные в нормандском краю. Благодаря изучению жизни мелких чиновников, скромной и однообразной, богатой комическими инцидентами и смешными ситуациями, Мопассан написал очаровательные рассказы, яркие и правдивые: «Наследство», «Убор», «Верхом» выводят на сцену лиц, которых автору приходилось встречать, и если герой повести «В семье»[75] — чиновник Морского министерства, то это, разумеется, не простое совпадение.
«Я был чиновником без гроша в кармане… В душе у меня жило множество скромных и неосуществимых желаний, золотивших мое существование всевозможными ожиданиями…
Как просто, как хорошо и трудно жить этой жизнью между парижской канцелярией и рекою в Аржантеле! Моею величайшей, всепоглощающей страстью в течение десяти лет была Сена. Ах, чудесная, спокойная, разнообразная и зловонная река, полная миражей и нечистот! Я так сильно любил ее, думается мне, потому что она давала мне чувство жизни…»[76]
Эти строки, написанные им пятнадцать лет спустя, с чувством грустного сожаления об утраченных простых радостях своей беспечной юности, весьма точно описывают то, что было любимым занятием Мопассана между 1872 и 1888 гг.: плавание по реке, Сена между Аньером и Мезон-Лафитом, прогулки в ялике, восходы солнца среди утренних речных туманов, луна, серебрящая трепетную воду. Вот — вся естественная и глубокая поэзия, инстинктивная радость для глаз, победное наслаждение здоровьем и силами.
Воспоминания гребца, впечатления от речных путешествий образуют также целый цикл его рассказов. Рисует ли он шумную, живописную толкотню в летнее воскресенье[77], дает ли картины рыбной ловли на острове Марант в осенние вечера, когда окровавленное небо «отражает в воде пурпурные облака, заливает красным светом всю реку… и золотит ржавые деревья[78]», припоминает ли дни скитаний по окрестностям Парижа, «прогулки по зеленеющим лесам… опьянение голубым воздухом в кабачках на берегах Сены и любовные приключения, столь банальные и столь восхитительные»[79], — материалом для этих рассказов ему всегда служат личные эпизоды и переживания.