Благодаря новым друзьям и рекомендации Флобера, Мопассан получил доступ в «République des Lettres»; он присутствовал и на тех обедах, которые устраивал Катюль Мендес на улице Брюссель и на которых иногда председательствовал Флобер. Мопассан однажды пришел и сел за этот братский стол, «вежливо улыбаясь, как человек, находящийся в своей естественной среде»[111]. Быть может, он находил, что эстетические споры занимают там слишком большое место; но он встретил нескольких литераторов, которых ранее не знал — Анри Ружона, Леона Диркса, Стефана Малларме, Виллье де Лиль-Адана. В августе 1876 г. после выхода статьи, наблагосклонной к Ренану, появившейся в «République des Lettres», автором которой, однако, не был Катю ль Мендес, Флобер поднял большой шум: он потребовал, чтобы его имя вычеркнули из списка сотрудников, отказался от получения журнала и советовал Мопассану последовать его примеру — «открыто бросить» Мендеса с его друзьями, несмотря на теплый прием, оказанный ими Мопассану[112]. Впрочем, Мопассан не последовал совету учителя: он объяснил статью, хотя и не оправдывал ее[113], а через два месяца напечатал в «République des Lettres», помещавшей уже его стихи, восторженную статью о Флобере[114].
По мере того, как он делался все более известным в литературных кругах своими первыми произведениями, иногда и не прошедшими строгой цензуры Флобера и сверх того подписанными псевдонимом, Мопассан получил доступ в некоторые салоны, покровительствовавшие в то время молодым писателям. Часто его туда вводил учитель: благодаря ему Мопассан получил приглашение в Сен-Гратьен к принцессе Матильде; когда он напечатал свои первые пьесы «История былых времен» и «Репетиция», Флобер предложил свое посредничество для того, чтобы пьесы были сыграны у принцессы г-жой Паска[115]. Мопассан посещал и салон г-жи Эжен Юнг, жены редактора «Revue bleue», и салон г-жи Адан, редактировавшей в то время «La Nouvelle Revue».
Ill
В 1878 г. Мопассан покинул Морское министерство ради Министерства народного просвещения. Вначале он радовался этой перемене, так как новое положение обеспечивало ему больше свободного времени. «Вот вы и спокойнее, — писал ему Флобер, — начнете снова работать»[116]. Он действительно с каждым днем испытывал все большее и большее стремление к безусловной независимости, которая позволила бы ему всецело отдаться литературе. Поэтому он сетует на свою министерскую «повинность», поглощающую и деспотически отнимающую у поэзии лучшие часы. И Флобер ему сочувствует.
«Как сожалею я о том, что у вас нет времени для работы! Как будто один хороший стих не полезнее в сто тысяч раз для народного просвещения, чем все те серьезные пустяки, которыми вы заняты»[117].
Флобер же рекомендовал своего ученика Барду, министру народного просвещения в кабинете Дюфора. Барду привлек Мопассана вначале в качестве секретаря; в 1879 г. он назначил его чиновником первого отделения кабинета и секретариата[118]. В конце того же года Мопассан получил ленточку кавалера Академии[119], которую он надевал, кажется, всего один раз на министерский вечер[120]. Этот незначительный случай должен был забавлять его впоследствии, когда он провозгласил непримиримый обет, который запомнили его друзья: «Я никогда не буду писать в «Revue des Deux Mondes». Никогда не буду в Академии. Никогда не получу ордена». Мы будем иметь случай указать, однако, что он не выдержал характера по поводу этих трех пунктов.
В Министерстве народного просвещения Мопассан встретил одного из своих друзей по «République des Lettres», Анри Ружона, работавшего в отделе первоначального обучения[121]. Мопассан добросовестно исполнял свою работу, которая, тем не менее, казалась ему скучной и отрывала его от дорогих ему занятий. Он продолжал мечтать о дне, когда сможет уйти совсем, завоевать себе свободу решающим, «переломным» произведением. Этот день настал, когда он напечатал «Пышку»; только тогда, освобожденный от заботы о деньгах, благодаря выгодному контракту с одной газетой, чувствуя уверенность в своем призвании, а себя — хозяином своего таланта, он покинул Министерство. Чтобы обеспечить себе возможность возврата на свое место, Мопассан испросил годовой отпуск, который и получил при содействии нового министра народного просвещения Жюля Ферри и главы тогдашнего кабинета Альфреда Рамбо.