IV
Теперь нам следует вернуться к жизни Мопассана в том месте, на котором мы остановили повествование о ней, и заняться историей его произведений. В самом деле, одного литературного творчества, быстрое развитие и непрерывно возраставший успех которого мы отмечали, было уже достаточно, чтобы наполнить жизнь Мопассана в ту эпоху: в его жизни между 1880 и 1891 гг. нет более важных событий, чем те, о которых мы уже упоминали; по крайней мере, это — единственные события, которые, по его словам, принадлежат публике. Между тем, читатель получил бы о Мопассане совершенно неверное представление, если бы мы придерживались только книжной хроники и истории публикаций и отношений с издателями, которую мы попытались набросать.
Наряду с писателем, поспешно пишущим и строго следящим за ростом успеха и доходами от своих произведений, мы видим в нем человека, живущего страстной, независимой, даже капризной жизнью, и это существование бессознательно, изо дня в день отражается на творчестве: и это — ключ ко многим загадкам Мопассана. Мы не надеемся проследить его жизнь во всех подробностях; во многих случаях нам пришлось бы считаться с той горделивой скромностью, которая была свойственна Мопассану, и умалчивать о событиях, не касающихся более или менее прямо того, что он сам предназначил для публики. Но именно по его книгам, вопреки кажущемуся бесстрастию, которого он требовал от художника, мы можем восстановить некоторые эпизоды его жизни. Редкие признания друзей Ги помогут нам в этой работе. Двое из друзей Мопассана опубликовали под названием «En regardant passer la vie» воспоминания о своих дружеских литературных связях, и Мопассану отведено в них далеко не последнее место[268]. Подробности, которые они приводят, представляют большой интерес; в настоящее время доказано путем опубликования Лумброзо некоторых писем Мопассана, что воспоминания Анри Амика заимствованы из этих писем; чаще всего он лишь воспроизводил текст Мопассана, располагая его в форме диалогов[269].
С той минуты, когда вместе со славой к Мопассану пришло богатство, он больше всего заботился об обеспечении себе свободной жизни и тех удовольствий, которые предпочитал всему остальному, а именно — далеких путешествий. Авторские права приносили ему в среднем 28 тысяч франков ежегодно[270]; у одного банкира в Париже на его счету лежали значительные суммы денег, откуда он черпал средства сообразно своим нуждам[271].
Первое, на что писатель потратил свои деньги, была постройка дома в его вкусе, в краю своего детства. Все, знавшие Мопассана, помнят его красивую дачу Ла-Гильет в Этрета. То не был дом, где он жил ребенком, то не была вилла Верги, где Ги провел первые годы жизни рядом с матерью; то было жилище художника, с любовью воздвигнутое в глубине тихого сада, созданное для труда и мечты: балкон из простого дерева, соединявший два флигеля дачи и образовывавший террасу, скромный балкон, увитый диким виноградом, возвышался над мирным пейзажем, столь родным и близким писателю. Когда, возвратясь из долгого плавания по морю или из суетного Парижа, он приезжал сюда, прося у родимой земли покоя и отдыха для нового вдохновения, когда взгляд его блуждал, переходя с береговых скал на холмы и луга, позолоченные осенью, в нем пробуждались воспоминания всей его юности с ее бурными порывами, со смелыми шалостями, с осуществившимися честолюбивыми замыслами. Многие страницы его произведений могут быть помечены этим дорогим для него местом: знаменитая статья «О романе» была написана здесь в сентябре 1887 г., равно как и большая часть «Пьера и Жана». Летом эти места бывали населены писателями и художниками, и Мопассан часто принимал гостей; Анри Фукье, не раз видевший его на даче Ла-Гильет, рассказывает о той свободной и беспечной жизни, которую там вел его друг:
«Презирая условности моды, мало заботясь о поддержании своего престижа среди «светских людей», он вел там жизнь рыбака и крестьянина. Во время долгих прогулок и охот, во время ловли морской рыбы, полной приключений, он беззаботно расходовал все силы своей пылкой натуры, свой темперамент, весь жар своей крови. Смесь грубости и красоты — Нормандия — была успокаивающей и близкой его духу»[272].
Другой писатель, гостивший на даче Ла-Гильет в 1887 г., — Леопольд Лакур, в то время театральный критик «Nouvelle Revue», припоминает домашние вечера, на которые Мопассан приглашал друзей:
«Я был допущен в небольшой кружок привилегированных ниц, обедавших у него на даче Ла-Гильет раз или два в неделю. Разговоры за обедом редко касались литературы; Мопассан не любил говорить о работе, о своих произведениях, неохотно говорил и о других писателях. Но болтали много. Мопассан, вовсе не будучи охотником до людских пороков, видел, главным образом, смешные стороны в людях, которых знал, и испытывал какое-то болезненное удовольствие, указывая на них. Я даже думаю, что он часто присочинял для удовлетворения своей пессимистичной чувствительности»[273].
268
Книга вышла у Оллендорффа. Авторы — Анри Амик и автор «Любовной дружбы» — госпожа Леконт дю Нуи. В «Любовной дружбе» («Amitié amoureuse») мы находим, по-видимому, подлинные письма Мопассана; во всяком случае, там есть и воспоминания о нем, его личности, его семье и его жизни.
269
Этот прием особенно в книге «En regardant passer la vie»: места, относящиеся к охотам в Нормандии, к пребыванию Мопассана в Оверни, к путешествию по Сицилии, дословно заимствованы из письма Мопассана к Анри Амику (17 августа 1885 года), опубликованного Лумброзо. Ту же систему мы видим и в «Любовной дружбе»: выше мы уже отметили рассуждения о боязни Мопассана перед «светом», которое совершенно в тождественных выражениях находим и в книге «En regardant passer la vie» и которое сверх того является ни чем иным, как пересказом одной страницы из «Sur L’Eau».