Из этих строк можно видеть, что с того времени Мопассан начинает страдать особым нервным беспокойством, которое он выдает в своих беседах и которое не может укрыться от его товарищей.
Среди ближайших друзей Мопассана в Этрета следует отвести особое место г-же Леконт дю-Нуи, воспоминания которой освещают жизнь ее друга таким нежным светом и все литературное творчество которой — дань благоговейного уважения памяти великого писателя[274]. Раньше чем была выстроена дача Ла-Гильет, г-жа Леконт дю-Нуи уже жила в Этрета на вилле, которую называли Ла-Бикок[275]. Когда Мопассан построил скромную дачу, которую назвал как ему хотелось, то между ним и той, которой он сказал однажды, что она обладает «талантом дружбы», установились тесные отношения[276]. Уже больной, страшась одиночества и бессонницы, он часто проводил вечера на вилле Бикок; он любил, чтобы ему читали вслух, пока он лежит где-нибудь в тени. Здесь был прочитан целый ряд писем, относящихся к XVIII веку: переписка Дидро с г-жой Воллан, переписка г-жи Леспинас с г-жой д’Эпинэ, а однажды Мопассан забавлялся тем, что по образцу песенки г-жи Дю-Деффан сочинил девять куплетов, легких и полных яркого комизма.
Долгое время сохранял Мопассан привычку проводить в Нормандии часть лета и осени. Дом и друзья ждали его; кроме того в этом краю у него были дела, с тех пор как он купил здесь для матери ферму Сен-Леонар[277]; наконец, его влекла к родному краю глубокая и непреходящая, как у всякого нормандца, страсть к охоте. Сентябрь у него был всегда занят шестью празднованиями открытия охоты в Нормандии; это было установлено заранее, непоколебимо, как нечто заданное свыше, так что для него являлось невозможным «изменить установленный порядок этих обязательных охот»[278]. Благодаря своим охотничьим воспоминаниям Мопассан написал немало рассказов, один из типажей, которого он особенно любил, это типаж завзятого охотника, для которого охота превратилась в деспотическую и нередко роковую страсть[279]. Действие многих из этих рассказов разворачивается на «фоне» обеда в день св. Губерта, одного из бесконечных нормандских обедов, когда сидят за столом часа по три, рассказывая охотничьи похождения: каждый гость вспоминает свои удачи и неудачи, и часто рассказываются истории о необыкновенной храбрости, невероятные драмы, воспоминание о которых заставляет дрожать женщин. В рассказе, озаглавленном «Бекасы», Мопассан тонко анализирует все ощущения, которые он пережил в долгие дни охот в Нормандии. Перед читателем проплывает нежная осень, «ржавое время года», когда в воздухе чувствуется сырой дух обнаженной земли, напоминающий запах теплого тела; здоровая радость раннего пробуждения на свежей заре; терпеливое выжидание в холодной траве, посеребренной белой изморозью, и легкий дымок, вырисовывающийся в голубом воздухе; вечером, в прозрачной темноте — звуки рогов, повторяемые в отголосках далеких долин, будящие тревожных оленей, визгливых лисиц и серых зайцев на опушках лесных лужаек, и, наконец, возвращение на ферму, в кухню, где пылает добрый огонь, отдых перед очагом, где на огромном пламени вертится и жарится жирный золотистый цыпленок. В романе «Жизнь», в рассказе «Ржавчина» Мопассан описал мелкопоместных нормандских дворян, обычных своих товарищей по охоте: он глубоко проник в простую, грубую душу этих «первобытных людей», проводящих всю жизнь в лесах, в старом замке и всегда имеющих огромный запас бесконечных рассказов про собак и хорьков, о которых они говорят как о важных персонах, с которыми они будто бы хорошо знакомы.
Мы уже говорили о том, сколь огромное место занимает Нормандия в произведениях Мопассана; до конца жизни запах нормандской земли преследует его как далекий и незабвенный аромат. И в последних сборниках его рассказов можно найти пейзажи и типажи, напоминающие образы «Жизни» и «Сказок бекаса». Во время ежегодных наездов в Этрета, в мирной тишине Ла-Гильет и во время своих охотничьих странствований по окрестностям Фекана и Ивето Мопассан словно соединялся с родной землей и с родным духом: в это время он заставлял своих нормандских друзей рассказывать ему о смешных местных событиях, над которыми хохотал своим раскатистым, звонким смехом и которые тщательно запоминал с тем, чтобы возродить их в своей сочной и красочной прозе. За этими осенними обедами, когда люди, утомленные здоровой дневной усталостью, любят понежиться, переваривая пищу, материалом для бесконечных рассказов служила не одна только «золотая книга» победоносных или трагических событий охоты. Но, глава за главой, перебиралась вся ежегодная хроника Жизора или Кенкампуа; Мопассан, любивший «поболтать», по свидетельству одного из его друзей, из рассказов г-жи Бренн, Шарля Лапьера или Робера Пеншона черпал сюжеты для будущих романов и новелл.
274
Было отмечено, что нет почти ни одной книги г-жи Леконт дю-Нуи, в которой не говорилось бы о Мопассане («Amitié amoureuse», «En regardant passer la vie», «La Joie d’aimer»).
275
Один из романов г-жи Леконт дю-Нуи, «La Joie d’aimer» помечен виллой Бикок, Этрета, 1904 г.
279
См. рассказы: «Бекас», «Петух пропел» («Сказки бекаса»), «Сторож» («Иветта»), «Ржавчина» («Мадемуазель Фифи»), «Бекасы» («Господин Паран»), «Волк» («Лунный свет») и др.