- Вы уже позавтракали?
Он удивлённо посмотрел на Наставника. Раз они в саду, значит, по-завтракали. И вдруг понял.
- Уже? - глухо спросил он на общезвёздном.
Наставник молча кивнул, погладил Мадуа по голове. Она протянула ему три сорванных под деревьями голубых цветочка. Они дикие, сами по себе растут, их можно рвать.
- Это тебе!
Наставник взял цветы, улыбнулся Мадуа и сказал ему.
- Идём.
Он взял Мадуа за руку.
- Пошли.
Так втроём они дошли до "того" здания, вошли. Мадуа притихла, крепко держась за его руку. Вырваться и убежать она не пробовала: так доверяла ему.
- Сюда.
Приборы по стенам, посередине... не кровать, плоский стол.
- Она должна раздеться.
Он кивнул и сказал ей.
- Раздевайся.
Мадуа удивлённо посмотрела на него.
- Зачем?
- Надо, - строго сказал он.
Смотри, и декады не прошло, как мужичка по-замковому заговорила. Но его строгость подействовала.
- Ага, - сказала Мадуа, развязывая шнурок на юбке.
Наставник молча стоял рядом. Он не видел его лица, потому что смотрел на Мадуа. Когда она стащила через голову рубашку и осталась стоять перед ними совсем голой, он, не зная, но, как-то догадываясь, что это надо, расплёл ей косы, потом поднял и посадил на стол.
- Ложись.
Она послушно и бесстрашно легла, высвободив волосы из-под спины.
- Удобно?
- Ага. А теперь чего?
- Теперь ты заснёшь. И увидишь сны.
Краем глаза он поймал одобрительный кивок Наставника.
- Ага, - обрадовалась Мадуа и зажмурилась.
Он отступил на шаг. Наставник положил руку ему на плечо, увлекая назад. Но он мягко высвободился и остался стоять. И смотреть. Как вспыхнул фиолетовый свет, окружив оперативный стол прозрачным, но непро-ницаемым барьером. Лицо Мадуа становилось всё спокойнее и бессмыслен-нее. Ей стирали память. Всю. До конца. Не только его, сад с персиками и яблоками, их комнату, не только пожар и разгром её деревни, убийство родных и соседей, насилие, боль и страх, но и язык, лица родителей, запах свеженадоенного молока, писк вылупившихся цыплят, скрип колёс на разбитой дороге, зимний холод, хватающий за ноги под рваной юбкой... Всё. До конца. Вычищая кору до абсолютной пустоты.
- Идём, Гиан, - Наставник снова взял его за плечо.- Сейчас начнётся загрузка.
И он уступил нажиму. Мадуа всё равно уже нет, и в новой жизни этой девочки его быть не должно.
- Да, Наставник.
Наставник вывел его из "того" здания и, по-прежнему держа за пле-чо, повёл к их жилым корпусам, домой. Домой? А другого у него нет.
- Я пойду к морю.
- Конечно, - согласился Наставник, - отдыхай сегодня. А завтра нач-нём нагонять пропущенное.
Наставник отпустил его, и он побежал к морю, лагуне, в которой второй круг плавал и купался без присмотра...
...Золотинка с ходу прыгнула на ветку и через несколько секунд догнала его уже с шишкой в зубах. Устроившись на его плечах и держась за него тремя лапами с выпущенными коготками, а четвёртой придерживая добычу, Золотинка быстро шелушила её, отбрасывая чешуйки и выбирая се-мена. Столкнув вниз опустошённую растрёпанную шишку, Золотинка прижа-лась раздутой щекой к углу его рта. Гиан повернул голову, подставляя губы, и Золотинка ловко, не выронив ни одного семечка, поделилась с ним добычей. Крохотные смолистые семена наполнили рот запахом аромат-ной смолы для жевания, памятной по дыханию отца. Смолу жевали только мужчины, воины. Конечно, это не то, не совсем то, но запах... почти тот же...
...После пира большинство родственников разъехались. Остались все не каты, Миуау, Фьорьфь, ещё два ката, бывавшие у них и раньше, но не родственники, и он. А Миу отправили спать. Большой стол свернули, и он теперь сидел между Миуау и Фьорьфьом, напротив Айи. Его расспрашивали, и он отвечал, а Айя переводила, ведь он так мало слов знал, ну только самые расхожие. У Айи мелко дёргалась кожа на переносице, а под глазами выступили маленькие розовые пятнышки - так она нервничала, но голос её оставался тем же, ровным и, по сравнению с голосами катов и землян, безжизненным. Айв большей частью молчал, рассматривая его тёмными, отливающими то синим, то зелёным блеском глазами. А он рассказывал, как прошёл сквозь цветную паутину и играл с мягкими зеркалами.
- И ты не боялся? - спросил его землянин,
- А я не знал, что этого надо бояться, - ответил он.
Фьорьфь одобрительно фыркнул, а остальные, кроме Айи, засмеялись.