В тот момент, когда короткий состав серебристой молнией промелькнул мимо холма, ударив по зрителям тугой волной рассеченного воздуха, Муратова случайно посмотрела в лицо Гианэи и успела заметить, как в темных глазах ее спутницы блеснул огонек.
К чему он относился? Что его вызвало? Было ли это восхищение могуществом земной техники, или… насмешкой над ее отсталостью?..
Когда шарэкс исчез за противоположной линией горизонта и замер для слуха людей Земли его гул, Муратова спросила:
— Каково ваше впечатление? Но Гианэя ничего не ответила.
2
Обе девушки не знали, что человек, о котором они недавно говорили, находился в экспрессе, только что пронесшемся мимо них.
Виктор Муратов сидел в глубоком мягком кресле у стенки вагона и внимательно просматривал страницы какой-то рукописи.
Из газет он знал, как знали это все, что Гианэя отправилась в Полтаву, а с нею, конечно, и его младшая сестра. Но мысль, что минуту тому назад он находился совсем близко от них, естественно, никак не могла прийти ему в голову. И даже если бы он смотрел в окно, то при такой скорости все равно не смог бы заметить группу людей на маленьком холмике.
Это был очень высокий, сильно загорелый, атлетически сложенный мужчина, лет тридцати пяти. У него были такие же, как у сестры, густые черные волосы и темные глаза, приподнятые к переносице. Это делало его немного похожим на Гианэю.
Но сам он не замечал этого сходства, которое, безусловно, бросилось бы в глаза каждому. Правда, один раз, в очень памятный день, ему сказали об этом, но Муратов вскоре забыл эту фразу.
И не вспомнил о ней даже сейчас, когда перед его глазами была фотография Гианэи, наклеенная на одной из страниц рукописи.
Он даже не взглянул на снимок. В этом не было никакой нужды, так как именно он, в числе немногих других людей, первым увидел пришелицу из другого мира, и ее черты навсегда врезались в его память. Слишком необычайны были обстоятельства этой первой встречи и место, где она произошла.
Быстро прочтя последнюю страницу, вернее, только скользнув по ней глазами, Муратов сложил листки, аккуратно выровняв углы, и, согнув рукопись пополам, сунул ее в карман.
— Нет, это совсем не то! — сказал он, пожав плечами.
— Что не то? — спросил сидевший рядом в таком же кресле пожилой, скорей даже старый, человек с белоснежными волосами.
— Не то пишет автор. — Муратов дотронулся до кармана, где лежала рукопись. — Это очередная теория появления Гианэи. Меня просили прочесть и сказать свое мнение.
— И оно отрицательное?
— Да, как видите.
— А вы, простите, кто будете? Муратов назвал себя.
— Слышал, — сказал старик. — Как же, слышал и не однажды. Кстати, вот этот самый шарэкс, на котором мы сейчас едем, ваше изобретение?
Муратов улыбнулся. Странно было встретить человека, не знавшего, кто был конструктором шарэкса.
— Нет, — ответил он, — к изобретению, как вы выражаетесь, шарэкса я не имею никакого отношения. Единственное, в чем я повинен, — это небольшое изменение формы пути, но не больше.
— Да, да, — сказал старик. — Вы правы, теперь я вспомнил. Прошу прощения. Но раз уж мы с вами встретились, то, если вы не возражаете, осмелюсь задать вам вопрос.
«Кто он такой? — подумал Муратов. — Даже манера говорить у него какая-то странная».
— Пожалуйста, — сказал он вслух.
— Вот еду, — начал старик. — Весь путь длится всего два часа. В мое время на это понадобились бы целые сутки на скором поезде. Еду, а не знаю, что же позволяет шарэксу мчаться с такой безумной скоростью…
— Почему безумной?
— Ну, не знаю, — сердито сказал старик. — Для вас это может казаться самым естественным, но для меня… для меня это не так. Так вот, если будете столь любезны, объясните, пожалуйста.
Муратов внимательно посмотрел на собеседника. Да, этот человек стар, очень стар. Теперь, когда наука во много раз продлила молодость человеческого организма, такое морщинистое лицо встречается редко. Да и самый факт, что он не знает вещей, хорошо известных детям, указывает на весьма и весьма почтенный возраст.
— Простите, — сказал он, подделываясь под манеру говорить своего спутника, — не скажете ли вы, сколько вам лет?
Старик неожиданно весело рассмеялся.
— Готов спорить, — сказал он, — что вы задаете себе вопрос: откуда взялся такой неуч? Не возражайте, я не обиделся. Это вполне естественно, что вы так подумали. Да, с современной точки зрения я мало знаю. А когда-то считался образованным человеком. Учил других. Трудно поверить, правда? — и он снова засмеялся, как показалось Муратову, с легким оттенком горечи.