пропуску приложите универсальный ключ.
Голос звучал сурово, холодно и повелительно, но улыбка оставалась неизменной.
Ровно через девятнадцать секунд пришла женщина в зеленом и принесла ключ и пропуск. У директора появилось на лице брюзгливое выражение, он окинул пропуск критическим взором и сказал, пожав плечами:
– Ну ладно, сойдет и так.
Что-то мелькнуло во взгляде секретарши.
– Я же сказал, что сойдет и так, – резко повторил директор. – Я вас не задерживаю.
Он размашисто подписался, протянул ключ и пропуск
Иенсену.
– Ключ подходит к дверям всех отделов, какие только могут заинтересовать вас. Разумеется, кабинет шефа он не откроет, и эту дверь тоже.
– Благодарю.
– У вас есть еще вопросы? В противном случае…
Директор сокрушенно поглядел на свои часы.
– Еще одна незначительная деталь, – сказал Иенсен. –
Что представляет собой особый отдел?
– Это проектная группа, она создает проекты новых журналов.
Иенсен молча кивнул, спрятал ключ и синюю карточку в нагрудный карман и вышел из кабинета.
Прежде чем завести мотор, он достал скомканный лист бумаги, разгладил его и провел по нему кончиками пальцев. Бумага была очень высокого качества, и формат ее казался необычным.
Почерк у директора был небрежный и угловатый, как у ребенка, но вполне разборчивый. Иенсен прочел:
«Инспектору стройнадзора настоящим…
Господин Н. Иенсен представитель стройнадзора и
пользуется правом свободного доступа во все отделы, за
исключением…
Н. Иенсен – сотрудник стройнадзора и может посе-
щать…
Господину Иенсену, подателю сего, настоящим раз-
решается доступ…
Господин Иенсен из стройнадзора наделен особыми
полномочиями…
Комиссар комиссар комиссар…
Господин Иенсен…
А, ЧТОБ ТЫ СДОХ…»
Иенсен сложил бумагу и сунул ее в тайник, где у него лежал пистолет. Пригнувшись к боковому стеклу, глянул на Дом. Взгляд у него был спокойный и ничего ровным счетом не выражал.
Опять засосало под ложечкой. Иенсен проголодался, но знал, что, стоит ему съесть хоть самую малость, сразу же начнутся боли.
Иенсен повернул ключ зажигания и засек время.
Половина первого – и уже среда.
9
– Нет, – сказал лаборант, – Бумага другая. Формат не совсем тот. Но…
– Что «но»?
– Большой разницы в качестве нет. Одинаковая структура. Очень, очень много общего.
– Ну и?..
– Представляется вполне правдоподобным, что оба листа изготовлены на одной фабрике.
– Ах, так.
– Мы сейчас делаем анализ. Во всяком случае, это не исключено, Лаборант как будто задумался и мгновение спустя добавил: – Скажите, а записи на втором листе имеют какое-нибудь отношение к делу?
– Вы почему спрашиваете?
– К нам заходил один врач из психиатрической лечебницы и случайно увидел этот листок. Он тотчас пришел к выводу, что человек, исписавший листок, страдает так называемой алексией, то есть неспособен читать и понимать прочитанное. Он в этом абсолютно уверен.
– Кто допустил вашего психиатра к материалам следствия?
– Я. Он случайно зашел к нам, и оказалось, что мы знакомы.
– Я подам на вас рапорт. – И Иенсен положил трубку. –
«Абсолютно уверен». «Очень, очень много общего», – повторил Иенсен себе самому.
Потом он прошел в туалет, налил воды в стакан, всыпал туда три ложечки соды, размешал авторучкой и выпил.
Достал из кармана универсальный ключ. Ключ был длинный, плоский, и бородка какой-то странной формы.
Иенсен подержал его на ладони и мельком взглянул на часы.
Было двадцать минут четвертого, и среда все еще не кончилась.
10
Из вестибюля Иенсен пошел налево, сел в патерностер1 и поехал вниз. Непрерывная цепь кабин двигалась медленно, с лязгом и скрежетом, а Иенсен тем временем старался увидеть по дороге все, что можно увидеть из кабины.
Сперва проплыл мимо огромный зал, где электрокары
1 Патерностер – фуникулер.
сновали по узким проходам между штабелями увязанных в пачку свежих журналов, ниже – люди в комбинезонах развозили на тележках отливные формы и оглушительно грохотали ротационные машины. Еще ниже – душевые, туалеты, раздевалки со скамейками и длинными рядами металлических зеленых шкафчиков. На скамейках сидели люди: отдыхали, наверно, или у них кончилась смена.