Выбрать главу

– С вами говорит Иенсен.

– Слушаю, комиссар.

– Что вы сейчас делаете?

– Опрашиваю сортировщиков. На это уйдет много времени.

– А если более точно?

– Еще дня два. Или три.

– Вы думаете, это что-нибудь даст?

– Едва ли. Попадается немало писем, на которых адреса наклеены из газетных букв. Через мои руки их уже прошло около сотни. И большинство даже не анонимки. Просто люди так делают.

– Почему?

– Я думаю, шутки ради. Единственный, кто припоминает письмо, нарочный, доставлявший его.

– Копия письма у вас есть?

– Нет, комиссар. Зато у меня есть копия конверта и адреса.

– Знаю. Не сообщайте ненужных подробностей.

– Слушаюсь.

– Прекратите опрос, поезжайте в криминалистическую лабораторию, закажите себе фотокопию текста и уточните, из какой или из каких газет вырезаны буквы. Ясно?

– Ясно.

Иенсен положил трубку. Под окном шумели санитары с ведрами и лопатами.

Иенсен хрустнул суставами и приготовился ждать.

Когда он прождал три часа двадцать минут, зазвонил телефон.

– Мы определили сортность бумаги, – сказал лаборант. – Это бумага для документов, идет под обозначением

ЦБ-3. Изготовляется бумажной фабрикой, принадлежащей непосредственно концерну. – Молчание. Потом лаборант добавил: – Ну, в этом ничего удивительного нет. Практически они прибрали к рукам всю бумажную промышленность.

– Ближе к делу, – напомнил Иенсен.

– Фабрика лежит к северу от города, километрах в сорока. Мы откомандировали туда человека. Пять минут назад я с ним разговаривал.

– Ну и?..

– Они выпускали этот сорт примерно в течение года.

Главным образом на экспорт, но небольшие партии поступали в так называемую внутреннюю типографию, которая тоже принадлежит концерну. Изготовлялся этот сорт в двух форматах. Но насколько я могу судить, в данном случае мы имеем дело с большим форматом. К этому я ничего не могу добавить, остальное в ваших руках. Я отправил к вам через рассыльного все имена и адреса. Не позже чем через десять минут они будут у вас.

Иенсен молчал.

– Вот как будто и все. – Лаборант замялся и после короткой паузы спросил нерешительно: – Комиссар, скажите, пожалуйста…

– Что?

– Вот вчера… Рапорт за служебное упущение… Он не отменен?

– С чего вдруг? – сказал комиссар.

Ровно через десять минут ему доставили письменное донесение.

Дочитав его до конца, Иенсен встал, подошел к стене, посмотрел на большую карту, потом надел плащ и спустился к машине.

13

В конторе были стеклянные стены, и, ожидая, пока вернется заведующий типографией, Иенсен мог видеть, что творится за пределами конторы, по ту сторону, где люди в белых и серых халатах сновали вдоль длинных столов.

Откуда-то издали доносился стук печатных машин.

На стальных крючках вдоль одной стены висели еще влажные гранки. В них крупным жирным шрифтом рекламировались журналы, выпускаемые издательством.

Сообщалось, в частности, что на этой неделе один из журналов выйдет с панорамной вкладкой, где будет изображена шестнадцатилетняя артистка телевидения в натуральную величину. Причем вкладка многокрасочная и отличается редкостной красотой. Реклама советовала населению не прозевать этот номер.

– Мы делаем для издательства часть рекламы, – сказал заведующий. – Вот это анонсы для газет. Красиво, но дорого. На одну такую рекламу они тратят в пять раз больше, чем мы с вами получаем за год.

На это Иенсен ничего не сказал.

– Впрочем, для тех, кому принадлежит все – и журналы, и газеты, и типографии, и бумага, – издержки, разумеется, особой роли не играют. Но красиво, красиво, ничего не скажешь, – добавил он и, отвернувшись, сунул в рот мятную лепешку. – Вы совершенно правы. На такой бумаге мы печатали два текста. Примерно год назад. И с богатейшим оформлением. Очень небольшим тиражом, примерно по нескольку тысяч экземпляров того и другого. Во-первых, почтовую бумагу лично для шефа, во-вторых, какой-то диплом.

– Для нужд издательства?

– А как же! У меня даже остались пробные оттиски. –

Он начал копаться в бумагах. – Вот, пожалуйста.

Почтовая бумага для шефа была очень небольшого формата и очень элегантного вида. Серая монограмма в верхнем правом углу была явно призвана свидетельствовать о непритязательном и строгом вкусе владельца. Комиссар с первого же взгляда понял, что бумага по формату значительно меньше, чем анонимное письмо. Однако на всякий случай он измерил ее и сравнил с данными криминалистической лаборатории. Цифры не совпадали.