– Нет, по-моему, он его даже никогда не видел. Тот сидел в своем кабинете и оттуда всем руководил.
По-моему, он никогда и не бывал на своих предприятиях,
там руководили другие шефы, помощники директора.
Она сняла с крюка над плитой хозяйственную сумку и открыла дверь на лестницу.
Расстались у подъезда. Он видел, как она пошла к площади Уденплан, маленькая, хрупкая, в полинявшем платье.
Уже после обеда Колльберг позвонил в Мальмё, чтобы сообщить результаты. К этому времени Мартин Бек уже полчаса нетерпеливо ходил взад-вперед по коридору, и когда наконец телефон зазвонил, то схватил трубку, не дав дозвенеть первому сигналу.
Он завел магнитофон, присоединенный к телефону, и записал рассказ, ни разу не прервав Колльберга, а когда тот кончил говорить, сказал:
– Больше я тебя беспокоить не буду.
– Да, незачем. Вы, кажется, нашли того, кого нужно. А я займусь своей работой, но позвони, расскажи, как пойдет дело. Привет тем, кто заслуживает привета.
Мартин Бек взял магнитофон и направился к Монссону.
Они вместе прослушали запись.
– Да-а, – проговорил Монссон. – Причины налицо.
Сначала уволили после двенадцати лет работы на предприятии Пальмгрена, потом тот же Пальмгрен вышвырнул его из квартиры, и в довершение всего развод. Ему пришлось уехать из Стокгольма, пришлось взяться за работу и по зарплате и морально гораздо хуже той, какая у него была раньше. И все из-за Пальмгрена.
Бек кивнул, Монссон продолжал:
– Свенссон был в Стокгольме в прошлый четверг. Я так и не понял, почему его не задержали на аэровокзале. Ведь он был бы у нас до того, как Пальмгрен умер. Прямо настроение портится, когда думаешь об этом.
– Я знаю, почему они не успели, – сказал Мартин Бек. –
Но об этом я расскажу тебе в следующий раз. Тогда настроение у тебя станет еще хуже.
– Ладно, побереги до следующего раза.
Мартин Бек зажег сигарету.
– Как мерзко это выселение! Совершенно ясно, что именно фирма Пальмгрена сообщала о нем разным комиссиям.
– При помощи готового на все соседа, да?
– Который, несомненно, служил Пальмгрену, или
Брубергу, или обоим вместе. Пальмгрену хотелось выгнать
Свенссона из квартиры, раз тот больше у него не работает.
– Ты думаешь, Пальмгрен сказал своим служащим, что нужно найти предлог и выселить его? – сказал Монссон.
– Я в этом убежден. Он передал это через Бруберга, конечно. А Бертиль Свенссон, наверное, все понимал. Нет ничего удивительного в том, что он ненавидел Пальмгрена.
Монссон почесал затылок и сделал гримасу.
– Это ясно. Но убить его…
– Вспомни, что в течение долгого времени на Свенссона сыпались удар за ударом. Когда он понял, что это не удары судьбы, а следствие поступков определенного человека, точнее – определенной группировки, ненависть его стала целенаправленной. Ведь фактически у него постепенно отняли все.
– А Пальмгрен представлял именно эту группировку, –
произнес Монссон.
Мартин Бек поднялся:
– Надо будет послать кого-нибудь последить за
Свенссоном, чтобы мы не потеряли его еще раз. Кого-нибудь из тех, кто не ест картофельное пюре на работе.
XXVIII
Человек по имени Бертиль Свенссон жил в Кирсеберьсстадене, у восточной границы города; район в обиходе назывался Холмы. «Жить на Холмах» буржуазия Мальмё всегда считала несолидным, но многие жители гордились
Кирсеберьсстаденом, любили его, несмотря на то, что в большинстве домов не было современных удобств, да и вообще никто не думал о том, что дома нужно ремонтировать и приводить в порядок. В самых плохих квартирах ютились люди, нежелательные в привилегированных районах, а также те, кому, казалось, ничего лучшего и не надо. Не случайно многие иностранные рабочие, прибывшие за последние годы в Швецию, жили именно там.
Это был пролетарский район, и мало кто из жителей
Мальмё, принадлежавших к той категории что и Виктор
Пальмгрен, бывал в нем или знал о его существовании.
Туда вечером в пятницу и отправился на велосипеде
Бенни Скакке с поручением узнать, находится ли Бертиль
Свенссон в своей квартире, а если да, то взять его под наблюдение, не вызывая подозрения. Скакке должен был каждый час сообщать о себе Мартину Беку или Монссону.
Они собирались арестовать Свенссона в тот же вечер.
Мартин Бек сказал, что пока не хватает еще кое-каких подробностей.
Свенссон, как это следовало из записей на его работе и в стрелковом клубе, жил на Ваттенверксвеген, на улице,