– Итак, все, что говорят о вас, – это неправда?
– Ну ладно, не будем спорить, шеф, конечно, струхнул и выскочил за борт. Но я здесь ни при чем.
– Когда это было?
– На прошлой регате. Вы это и сами знаете не хуже, чем я. Нечего сказать, нашли сенсацию. Меня потому только и взяли, что он думал, будто я умею ходить под парусом. Ему хотелось, конечно, получить приз. А когда налетел шквал и я вскочил на планшир, чтобы вычерпать воду, он решил, что мы сейчас перевернемся, взвизгнул да как сиганет в озеро. А мне что оставалось делать? Я пошел дальше.
Он мрачно взглянул на Иенсена.
– Если бы я умел держать язык за зубами, ничего и не случилось бы. Но я сдуру решил, что это очень забавное приключение. Вдобавок мне стало так тошно, когда я понял, что мне нарочно дают всякие интересные задания, только чтобы держать подальше от дома. И я не сумел промолчать, хотя…
Он вздрогнул и потер нос.
– Не занимайтесь вы такими делами. Обычная болтовня. Это моя жена постаралась – она всегда поступает как ей вздумается. А кроме того, мы потом разошлись. Но я не жалуюсь, ради бога, не подумайте, что я жалуюсь. И после короткой паузы он повторил: – Нет, я не жалуюсь.
– Покажите мне телеграмму.
Хозяин с ужасом взглянул на Иенсена.
– Какую телеграмму? Нет у меня никакой телеграммы.
– Не лгите.
Хозяин сорвался с места, подбежал к окну, сжал кулаки, постучал одним кулаком о другой.
– Нет, – сказал он. – Не пытайтесь подловить меня.
Больше я ничего не скажу.
– Покажите телеграмму.
Хозяин обернулся. Руки у него по-прежнему были сжаты в кулаки.
– Не выйдет, – сказал он. – Нет у меня телеграммы.
– Вы ее уничтожили?
– Не помню.
– Что в ней было сказано?
– Не помню.
– Кто ее подписал?
– Не помню.
– Почему вы ушли оттуда?
– Не помню.
– Где живет ваша бывшая жена?
– Не помню.
– Где вы находились в это время неделю назад?
– Не помню.
– Не здесь?
– Не помню.
Хозяин все так же стоял спиной к окну и все так же сжимал кулаки. На лице у него выступили капли пота, в глазах притаились страх и детское упрямство. А Иенсен смотрел на него без всякого выражения. Выждав с минуту, не меньше, он спрятал блокнот в карман, взял фуражку и направился к дверям. С порога он задал последний вопрос:
– Что такое тридцать первый отдел?
– Не помню.
Когда он подъехал к фабрике, часы показывали четверть двенадцатого. Он зашел в полицейский участок и позвонил оттуда начальнику патруля.
– Да, они в разводе. Узнайте ее адрес, съездите к ней и найдите диплом. Если диплом надорван, захватите его с собой.
– Понял.
– Поторопитесь. Я буду ждать вас здесь.
– Понял.
– Еще одно.
– Слушаю.
– Он вчера или сегодня утром получил телеграмму.
Откомандируйте человека на почту за копией.
– Понял.
Помещение здесь было мрачное и унылое, с желтыми кирпичными стенами. На окне висели синтетические гардины. В задней части дома были расположены арестантские камеры с блестящими решетками на дверях. Некоторые камеры были уже заняты.
За барьером сидел полицейский в зеленой форме и перелистывал папку с донесениями.
Иенсен сел у окна и поглядел на тихую пустынную площадь. Желтая туча, казалось, задерживает в себе тепло солнечных лучей и пропускает только свет, какой-то безжизненный и плоский. От фабрики несло удушливой вонью.
– Здесь всегда так пахнет?
– По будням еще хуже, – ответил дежурный.
Иенсен кивнул.
– Привыкнуть можно. Газ совершенно безвредный, но, по моей теории, людей это подавляет. Многие кончают жизнь самоубийством.
– Понятно.
Телефон зазвонил через пятьдесят минут.
– Она была очень любезна, – доложил начальник патруля. – И сразу же показала диплом.
– Ну и?..
– В целости и сохранности. Оба листа на месте.
– У вас нет оснований подозревать, что его обменивали или подновляли?
– Подписи были не новые. Чернила уже старые.
– А в самой квартире вы были?
– Нет, она вынесла нам диплом. И встретила нас очень любезно, как я уже говорил. Словно ждала нас. Вообще довольно элегантная молодая женщина.
– А телеграмма?
– Я послал человека на телеграф.
– Верните его.
– Копия больше не нужна?
– Нет.
Иенсен помолчал, затем добавил:
– Вероятно, она не имеет никакого отношения к делу.
– Комиссар!
– Да?
– Мне показалась странной такая деталь: один из моих ребят стоял на посту как раз перед ее домом.