Воспитала и таких ленинская партия, гордится ими — ленинцы.
Я и сам знавал одного — бывшего редактора «Известий». Из его уст услышал. После года пыток на Лубянке, забитый насмерть, но не давший «нужных» показаний, он даже не мог сидеть — полулежал. На допросы и очередные мучительства его носили надзиратели (он слышал, как за стеной били жену — чтоб сломить его, — а показаний все равно не дал). Однажды дверь его одиночки распахнулась, на пороге стоял комбриг НКВД: без сомнения, изверг из извергов. Через какую ж кровь надлежало пройти в комбриги! Комбриг долго, со знанием смотрел на то, что осталось от бывшего редактора, и наконец изрек:
— Настоящий большевик!
И бывший редактор после двух десятков лет заключения и лагерей хранил слова этого изверга как высочайшую похвалу, своего рода орден: еще бы, настоящий большевик!.. И мне рассказывал с нескрываемой гордостью… именно не за свое действительно легендарное мужество, а за это — «настоящий большевик»…
Идея для них выше позора, бесчестья, страданий, лжи, надругательств, самих принципов и самой правды! И мучения их и народа не случайны, а следствие той самой преступной идеи — сколачивать счастье через насилие. Из той же цепи преступлений…
Правда, товарищ Гойхбарг и не такой уж твердокаменный ленинец, даже более того… В общем, заглянем в его скупую и скромную биографическую справку. Из нее-то узнаем: хаживал он в меньшевиках, после одумался и вступил в РКП(б), из которой вскоре был исключен — а на дух не свой…
Прожил Гойхбарг до 79 лет. С 1904 г., то есть в 21 год, меньшевик, почти тот же ход (из меньшевиков — в большевики), что у свирепейшего А. Я. Вышинского (а этот что натворил!). Был соредактором горьковской «Новой жизни». В 1917-м стал членом РСДРП(б). В 1918-м служил в Наркомюсте, после находился на Восточном фронте (1919). В 1920 г. избран в состав Сибирского революционного комитета, тогда-то и выступил обвинителем на процессе колчаковских министров в Омске. С 1921 по 1923 г. — председатель Малого Совнаркома. После — на юрисконсультской работе в Наркомате внешней торговли. Но чу!., в 1924 г. исключен из РКП(б).
После горьковской «Новой жизни» сотрудничает с «Известиями». Статьи его отличают революционная страстность и убежденность в праве большевиков лить кровь и вообще прибегать к любым мерам. Это настоящий революционный фанатик. Партия знала, кого назначить главным обвинителем на процесс колчаковских министров.
Причем размах интересов Гойхбарга-журналиста весьма велик: от многочисленных нападок на бывшего министра Сухомлинова (это еще при царе) до Лиги Наций (прообраза ООН), которую бывший присяжный поверенный иронически именует «Лигой убийц». Яду и желчи в этом человеке! — наверное, даже Ильич после встречи с ним проветривал кабинет, а то и споласкивал руки.
Гойхбарг смотрится из такой дали! Все это страшно далеко, уже легенда. А ведь Александр Григорьевич скончался, когда я служил в ЦСКА (армейском спортивном клубе) в звании капитана, за плечами имел четыре победы на чемпионатах мира и уже собирал материалы к этой книге.
Как же близко стояло то время к нам, ко мне!..
А вот обрекла его «женевская» тварь на лагерные мытарства или нет — официальные «источники» хранят молчание. Был юрисконсультом — и все! Правда, в наличии дата смерти: 1962 г. Да, умер на свободе. Но что было между этой смертью на свободе и 1924 г. — нигде ни строчки.
Профессор не обладал пророческим даром, не посещали его вещие сны, как, скажем, Денике или Флора Федоровича, и посему, можно сказать, своими руками приуготовлял он себе довольно скорбную жизнь.
А что до его товарищей… ни стоны, ни крики, ни истеричные перечисления революционных заслуг, ни даже лжесвидетельства не умилостивили «женевских» специалистов. Можно сказать, вколотили они в землю неоглядное множество боевых соратников и коллег товарища Гойхбарга в землю — ни следочка не обнаруживается… Но ничего этого не ведал товарищ Гойхбарг, лист за листом сочиняя обвинительное заключение. Очень торопился, ждал его с отчетом о подготавливаемом процессе сам Главный Октябрьский Вождь.
Не осталась их встреча не отмеченной историей.
12 июня после свидания с Александром Григорьевичем Гойхбаргом Ленин отсылает записку Д. И. Лещенко — своему старому товарищу по партии (с 1900 г.), многоопытному партийному газетчику, секретарю Наркомпроса, возглавляющему Всероссийский кинокомитет: