Епископы поддерживали правительственную политику. Некоторые смутьяны подстрекали свои религиозные братства к сожжению синагог и насильственному крещению их прихожан, но церковные советы и папы не одобряли таких действий. Исключение составил Амвросий, который принудил Феодосия I к пересмотру решения, принятого в отношении епископа Каллиника, который сжег синагогу и был призван восстановить ее.
Юстиниан не только ограничил гражданские права иудеев, но и конфисковал их синагоги на территории отвоеванной Африки, захватив и самаритянские, прихожане которых представляли собой раскольников Избранного Народа. Ираклий приказал всем иудеям империи пройти обряд крещения.
Иудеи и самаритяне, кажется, составляли единственные религиозные меньшинства, которые питали сильную злобу по отношению к Римской империи. При Цезаре Галле (351“-354) вспыхнул серьезный иудейский мятеж в Галилее, в 451 г. разразился бунт самаритян, в 529 г после захвата синагоги развернулось более крупное по масштабам восстание, а ближе к концу правления Юстиниана неспокойствие проявили и иудеи, и самаритяне. Иудеи Неаполя поддержали сопротивление, оказываемое городом Велисарию, а восточные иудеи приветствовали персидских захватчиков при Фоке и Ираклии, а также радовались первым победам арабов.
Другие меньшинства, такие как донатисты в Африке и монофизиты на Востоке, хотя и были не менее озлобленными на императоров, преследовавших их, не испытывали враждебности как таковой по отношению к империи. Нет никаких свидетельств, что они вступали в сговор с врагами. Монофизиты-копты, обитавшие в Египте, без сомнения, рассматривали персов и арабов как божью кару, ниспосылаемую Господом для наказания императора за его еретическую диофизитскую доктрину и подавление ортодоксальности, то есть их. Но они не испытывали сожаления к этим бедствиям.
ГЛАВА XXV. ОБРАЗОВАНИЕ, КУЛЬТУРА И ИСКУССТВО
С лингвистической точки зрения, империя распадалась на два региона. В азиатских провинциях, Египте и Киренаике, Греции, Эпире, Македонии и четырех провинциях Фракии, расположенных к югу от Гемской (Haemus) гряды, универсальным языком (lingue franсе) был греческий, а также государственным языком. В европейских провинциях, с исключениями, указанными выше, в Африке вплоть до Триполи включительно, соответствующую роль играл латинский язык. Граница между данными регионами была достаточно отчетливой. В Африке она проходила вдоль пустыни, простирающейся между Триполи и Киренаикой. В Европе языковые зоны в незначительной степени совпадали: в Скифии, находившейся у устья Дуная, наблюдалось двуязычие, смешанными были и приграничные районы Эпира и Македонии. Необходимо отметить, что лингвистическая граница не соответствовала политическому или религиозному делению Европы. Начиная с 395 г. восточные императоры правили латиноговорящим диоцезом Дакии, папы римские пользовались юрисдикцией в грекоговорящем диоцезе Македонии.
Греки никогда не прекращали считать римлян варварами, и является вполне истинным тот факт, что ни один грек не изучал латинский язык, кроме как из практических соображений, для того чтобы стать адвокатом и лет гражданским служащим, военачальником или проникнуть в высшее римское общество. Два грека, Клавдиан Александрийский и Аммиан Антиохийский, писали поэтические и исторические труды соответственно на латинском с тем, чтобы донести их до западной аристократической общественности, но никто из греков не пожелал бы читать латинскую литературу.
При принципате все образованные римляне учили греческий язык в школе, для многих он превратился во второй язык, менее понимаемый, чем латинский: Марк Аврелий писал мемуары по-гречески. Начиная с IV в. и далее знание греческого языка на Западе идет на убыль. Аристократические отпрыски изучают его в школе, в Риме и других крупных провинциальных городах становится меньше и меньше профессоров греческой литературы и риторики. Даже образованные римляне, как Симмах и Сидоний Аполлинарий, вынуждены были заново повторять изученный когда-то в школе греческий, чтобы помочь своим сыновьям в подготовке домашних заданий, а Августин, профессор риторики, так и не освоил греческий должным образом и умел, по всей видимости, переводить, да и то с трудом, лишь небольшие отрывки.