Таким было общее состояние дел в первые два века существования империи. Римская армия, стоявшая вдоль Рейна и Дуная, была занята наведением порядка, проверкой и усмирением местных участников набегов, и только иногда ей. приходилось. выдерживать широкомасштабные атаки или совершать карательные экспедиции. Но в конце II века н. э маркоманы и другие племена с Дуная вторглись на территорию империи и дошли до Северной Италии. Марку Аврелию (161 — 80) пришлось вести длительные войны для того, чтобы выбить их с этой территории и восстановить нарушенные границы. С этого времени усилилось давление германских племен на дунайских и рейнских границах, так что в середине III века римская армия уже была не в состоянии предотвращать массовые вторжения в Галлию и на Балканы.
Нам очень немного известно о причинах этих агрессивных действий, но возможно, что они были обусловлены, по крайней мере частично, давлением, которое оказывали другие племена на те, что граничили с империей. Из традиционных готских легенд и из других источников известно, что часть племен — готы, вандалы, бургунды, лангобарды, которые в I веке жили по берегам Балтики, начали уходить на юг. Причина этого была в том, что растущая численность населения стала превышать имевшиеся средства к существованию. Кроме того, их привлекали легенды о богатых южных землях. На своем пути они поднимали другие племена с нажитых мест. В конечном итоге большой поток племен, передвигающийся на юг и запад, вторгся в римские границы. В середине III века готы достигли Нижнего Дуная и начали завоевывать балканские провинции en masse.
Основным направлением движения германских племен было южное, но западные племена вдоль Рейна, без сомнения, испытывали давление с тыла. В течение третьего тысячелетия эти племена объединились в две прочных конфедерации, франков на севере и Аалеманов на юге, и эти группы, прорвав оборону на Рейне, опустошали Галлию и даже совершали набеги на Испанию.
Только на востоке Рим мог столкнуться с цивилизацией более развитой, чем его собственная, — с Персией. До 226 года Персией правила парфянская династия Аршакидов, и до тех пор, пока она находилась у власти, Риму нечего было бояться. Династия Аршакидов была слабой и неустойчивой, ее часто подрывали гражданские войны между соперничающими за трон претендентами или между королями и их восставшими сатрапами. Основным источником раздора между империями было царство Армения, которое граничило с Римской Малой Азией на востоке и Парфянской Месопотамией и Ассирией — на юге. В 226 году Артаксеркс, перс по происхождению, сверг династию Аршакидов и основал династию Сасанидов, которая правила Персидской империей до арабского завоевания в VII веке.
Сасаниды создали сильное централизованное государство, которое позволяло держать сатрапов под контролем, и возродили национальную персидскую религию, зороастризм, а вместе с ней персидский национальный дух. Они, как наследники династии Ахеменидов, которая правила Персидской империей до Александра Великого, претендовали на все провинции, которыми правил Дарий и его наследники, включая Египет, Сирию и Малую Азию. В середине III века они подтвердили свои требования, начав войну. Персия была, пожалуй, более грозным противником для Римской империи, чем все германские племена вместе взятые, но, к счастью, ее правители не были слишком агрессивными и обычно неукоснительно соблюдали мирные договоры с Римом.
В 27 году до н. э. Август для вида восстановил республиканскую конституцию, но этот шаг был лишь политическим маневром с целью удовлетворить республиканские настроения римской сенаторской аристократии и просвещенных классов Италии. Теоретически сенат и народ наделяли императора частичными диктаторскими полномочиями, но на деле, благодаря этим полномочиям, император становился абсолютным монархом. Он был главнокомандующим всех римских армий, правил через своих ставленников большей частью провинций, занимавших три четверти территории империи. Он, кроме того, держал под контролем десятки других провинций, которые по старинке все еще управлялись ежегодно избираемыми проконсулами. С юридической точки зрения он был высшим апелляционным судьей империи и практически главным законодателем.