Те, кому посчастливилось вернуться, не все могли наслаждаться мирной жизнью на родине. Лишь знатные вельможи разъехались по домам. Простым морякам и солдатам приходилось туго. Герцог денег им не выплатил, поэтому улицы кишели нищими и попрошайками, у которых не было денег добраться до дома. Говорили, Медина-Сидония оставшуюся казну просто-напросто забрал в свое поместье. Туда он удалился, как только его флагман пристал к берегу.
Голод, болезни и холод продолжали преследовать Армаду. Возвращение не принесло долгожданного покоя…
Филиппа терзали сомнения. А он этого не любил. Формирование новой Армады откладывалось: Медина-Сидония восстанавливал здоровье и не был готов возглавить предприятие. К тому же казна опустела. Филипп погряз в долгах. На корабли, шедшие из Америки, продолжали нападать английские пираты, которых ничего не сдерживало. Елизавета делала вид, что все в порядке, не желая признавать за собой вины.
Стол короля, как обычно, был завален письмами и донесениями. Его секретари трудились не покладая рук, приводя в порядок послания, приходившие из разных концов обширных владений Филиппа. Ответы он составлял лично, внимательно прочитывая все присылаемое. Доверия к своим подданным Филипп не испытывал ни малейшего. Тем не менее существовали люди, которых он выделял. В круг этих немногих фаворитов входил и дон Алонсо де Лейва.
Смириться с его гибелью Филипп не желал. В глубине души он по-прежнему ждал новостей от де Лейвы. Некоторые из его приближенных считали: дон Алонсо вполне может вернуться весной. Если он высадился в Ирландии, то, скорее всего, остался там зимовать. Конечно, сложно предположить, что подобное на самом деле произошло. Так долго пребывать в Ирландии незамеченным дон Алонсо и его многочисленный экипаж не смог бы. Давно бы до Испании дошли слухи.
Филипп старался сосредоточиться на бумагах, но мысли о не добравшихся до родины кораблях не покидали.
— Половина Армады! — воскликнул король непроизвольно, вспомнив о количестве судов, дошедших до испанских портов.
При посторонних он сохранял спокойствие, непрестанно повторяя:
— Такова воля Господа. Он проверяет нашу волю и твердость духа в намерении идти до конца. Мы будем собирать вторую Армаду.
Оставаясь в кабинете наедине с собой, Филиппу приходилось куда сложнее. Сомнения в правильности своих поступков преследовали его и только молитвы приводили мысли в порядок. Ни охота, ни прогулки по любимому саду, ни чтение не приносили былого удовлетворения. Часто Филипп довольствовался тем, что просто смотрел из окна на сад, так в итоге и не покидая темного кабинета. А вот в часовенку он заходил часто. Несмотря на теплый декабрь, там было прохладно, если не сказать холодно. Но король не обращал внимания на холод. Он истово молился, испрашивая благословения продолжать благое дело.
Несколько часов, проведенных в часовенке, наполнили Филиппа надеждой и оптимизмом. Ему вновь почудилось, что его просьбы услышаны.
— Армада не разгромлена, — «в кабинете он зашелестел бумагами и увидел отчеты тех, кто проверял состояние кораблей, — англичане не победили. Они воспользовались неблагоприятной для нас погодой. А трубят на весь мир, как их пиратские выходки помогли разгромить наш флот. Флот не разгромлен, — цифры в документах говорили об обратном, но Филипп, воодушевленный молитвами, уже не фокусировал на них внимание.
Стемнело. Секретари не смели беспокоить короля, зная, он будет работать всю ночь, если понадобится. Конечно, от этого денег в казне больше не станет. Напротив, принимаемые королем решения требовали затрат. В отличие от других властителей испанский король не тратил деньги на развлечения. Но укрепление позиций страны, борьба с ересью выкачивали огромные средства. Так как Армада не сумела разрешить проблемы в Голландии, туда тоже продолжали уходить деньги.
Утром пришли новые бумаги. Филипп спал всего два часа, и потому глаза его выглядели уставшими. Он нажал руками на закрытые веки и принялся за чтение. Секретари удалились. Они не чувствовали себя рядом с королем в безопасности и предпочитали поскорее покинуть его кабинет. В новых сообщениях говорилось о проводимых Елизаветой допросах. Ее подданные скрупулезно фиксировали все получаемые от испанцев данные. Впрочем, среди пленных были люди самых разных национальностей: французы, голландцы, англичане, ирландцы, итальянцы…