На всякий случай Елизавета села писать ласковое письмо французскому королю. В нем она заверяла Генриха в своей искренней сестринской любви. Королева всячески подчеркивала нежелание вести военные действия против Испании, которые ей просто-напросто были навязаны. В письме выражалась признательность Генриху за невмешательство и за отказ в оказании помощи испанцам. Елизавета, конечно, знала, что Генриху по большому счету сейчас не до войны с кем бы то ни было. Францию раздирало на части. Борьба за трон, идущая не первый год, никак не заканчивалась. Католики и протестанты тянули Генриха каждый на свою сторону, не брезгуя для этого никакими методами. Но письмо не повредит. Если Армада пристанет к берегам Франции, флот должен оказаться в изоляции.
— Генрих намек поймет, — произнесла Елизавета, подписывая письмо, — если он хочет, чтобы я его поддерживала, то должен поддержать меня. Ему нельзя наживать врагов. Их у него во Франции достаточно.
Елизавета снова посмотрела на карту.
— Пусть Говард гонит их на север, подальше от всего остального мира. Он правильно делает, что не ввязывается в серьезные сражения. Это дорого стоит. Только лишний расход средств, — Елизавета поджала губы. Каждый день содержания флота причинял ей лишнюю головную боль. Сколько б Дрейк ни грабил испанских кораблей, ежедневные расходы это никак не сокращало. Поэтому Елизавета старалась в войны не ввязываться. Она знала, у Филиппа денег на затяжную войну с Англией тоже нет. Он ждал помощи от папы, но папа не спешил раскошеливаться. Чем-то Сикст Пятый был королеве симпатичен. Как и она, он знал счет деньгам и никакие вопросы веры, видимо, не могли заставить его действовать иначе.
Они попытались куснуть Армаду еще раз. Да только неожиданно для испанцев возникли сразу возле Бискайцев, стоявших рядом с флагманом Медина-Сидонии. Англичане почувствовали свою безнаказанность и шныряли меж испанских кораблей, как те мошки, что ускользают быстрее, чем их прихлопнешь.
Армада пыталась следовать к острову Уайт, но англичане крутились возле него и по своему обыкновению обстреливали врага издалека. Казалось бы, их тактика стала понятна окончательно. Привести свои действия в соответствии с ней почему-то не удавалось. К тому же на кораблях царило всеобщее уныние. Матросы и солдаты упали духом окончательно. Только с помощью угроз удавалось как-то заставлять их бороться дальше. Приказом Медины-Сидонии каждый, включая капитанов, должен был быть повешен в случае неповиновения. Но кроме сломленного духа существовала усталость, болезни, голод. Необходимость пристать к берегу неотступно преследовала несчастного герцога. От острова Уайт испанцев отгоняли все севернее и севернее. Единственной возможностью пополнить припасы оставалось Кале.
На «Санта-Марии» царило такое же уныние, как везде. Наглое нападение англичан, хоть и было отбито, вселяло ужас и неуверенность в завтрашнем дне. Антонио спустился в каюту. Он разложил вещи на кровати. Ничего нового: все рубашки были несвежими, а если говорить уж совсем откровенно, грязными. Даже от собственного тела он ощущал нестерпимый запах. Одежду Антонио менял по привычке, прекрасно понимая, что никакой разницы между рубашкой вчерашней и сегодняшней нет. Обе одинаково грязны и давно неприятно пахнут.
— Не на свидание собираюсь, — уговаривал себя Антонио, выбирая из разложенного наименее посеревшее, — зачем вообще переодеваюсь, непонятно.
Он переоделся, вздохнул, и тут в его каюту вошел человек. Антонио стоял к входу спиной.
— Заходите, кто там? — крикнул он, убирая такую же грязную одежду, что теперь была на нем.
В каюту вошел Риккардо де Вилар.
— Давайте познакомимся поближе, — предложил он, протягивая руку.
Антонио неохотно руку пожал, отодвинувшись вглубь тесной комнатенки.
— Я решил, пришла пора поговорить, — продолжил де Вилар, — вы знаете, кто я такой. Я знаю, кто вы такой. Но вы не знаете, зачем мне нужны. Ответ прост и вам стоит над ним задуматься. Когда-то ваш дед получил от моего отца некую бумагу. Она доказывала права де Виларов на французский трон. Ни много ни мало, — дон Риккардо злобно усмехнулся, — сейчас, когда во Франции царит полная неразбериха, воспользоваться ситуацией можно было бы легко. Да только бумаги тогда, давным-давно, ваш дед до места назначения не довез. Он попал в какую-то передрягу по дороге и спрятал, как он потом рассказывал моему отцу, документ в надежном месте. После сложилось неудачно, — де Вилар снова скривил губы в усмешке, которая ему была совсем не к лицу, — они поссорились. Фредерико повел себя неумно, да уж что теперь судить. Мой отец тоже промахнулся. Он не стал напрямую расспрашивать Фредерико, куда тот их спрятал, чтобы не привлекать к документам внимания. Да и не очень они казались тогда важными. Не буду вдаваться в подробности, но сейчас бумаги мне нужно найти.