— Нет, нет, — герцог Перавьо покачал головой, — Армада не проиграла войну. Король прав. Просто, не повезло с погодой. В сражениях с англичанами почти все корабли выстояли. Ветер пригонит домой оставшихся в море. Конечно, путь домой полон опасностей. Надо запастись терпением и постоянно молиться за Антонио…
«Терпение» — слово, которое повторялось изо дня в день во многих семьях. Раз вернулись одни, значит, придут и остальные. Надо ждать, терпеть и просить Господа о помощи.
— Не оставь сына моего, — дона Эвита стояла на коленях перед образом Девы Марии, — ему рано умирать, моему мальчику. Он только начал жить. Не дай ему погибнуть.
Иногда Антонио думал, что не дойдет. Он сжимал медальоны, висевшие на шее, и к нему потихоньку возвращались силы. При нем по-прежнему были шпага и цепочка с медальонами. Как уж он умудрился с ними не расстаться, Антонио не понимал, но особенно на эту тему не размышлял. Он вообще стал принимать события как некую данность, сопротивляться которой бесполезно. Взять, например, переход из замка в бухту. Погода, вечно мешавшая испанцам, тут взяла и переменилась. Солнце не просто выглядывало из-за туч, оно грело! С испанским солнцем местное все равно не сравнить. Тем не менее радовало и такое.
Сложнее приходилось де Лейве. Его нога болела, а кашель не прекращался. Он шел сам, упорно отказываясь от носилок.
— Кто меня будет нести? — усмехался он в ответ на уговоры. — Люди едва двигаются. Тут всех нести надо. Без исключения.
Лучше себя чувствовали голландцы, которые по непонятным причинам не сбежали на родину.
— Может, не успели, может, дисциплина у нас на каракке жестче, — шутил дон Алонсо.
Большинство их соотечественников покинули суда, когда те проходили мимо Голландии. Отчего кто-то сохранил верность испанскому флагу, Антонио не очень волновало. Он видел, что крепким голландским матросам холод был нипочем. Они привыкли к нему дома и бодро переносили тяготы пребывания в Ирландии. Одежда их тоже была более прочной и теплой. Антонио иногда поглядывал на голландцев с завистью.
— Ладно, не переживай. Каждому — свое, — философски изрекал де Лейва, замечая взгляды Антонио, — мы с тобой выжили. Глядишь, и до большого испанского корабля дойдем.
Шедшие впереди слуги хозяина замка в один прекрасный день прислали к дону Алонсо посыльного:
— Все в порядке. Продолжаем идти, — слуга откуда-то знал французский и изъяснялся с доном Алонсо на этом языке с диким акцентом, — но большой корабль в очень плохом состоянии. Зовут его «Жирона».
— Спасибо, — поблагодарил де. Лейва, — «Жирона» — галеас Неаполитанской армады, — объяснил он Антонио, — на нем было более тысячи человек. Такое судно сможет нас взять на борт.
— Ирландец говорит, «Жирона» требует ремонта, — нахмурился Антонио.
— Конечно, требует. Ни один корабль не дошел до Ирландии целым, — возразил де Лейва, — чуда не произошло. «Жирона» не причалила бы к берегу, если бы была в состоянии идти дальше. Я сразу подозревал, что с ней придется повозиться, прежде чем выходить в море. Главное, безопасность. У нас есть письмо к еще одному владельцу замка, некоему Макданеллу. Он католик и известен плохим отношением к англичанам. Соответственно, он сочувствует испанцам.
— У него остановился экипаж «Жироны»?
— Слуга говорит, Макданелл — человек скрытный. По поводу экипажа галеаса ничего не известно. Скоро увидим.
Путь продолжался без приключений. Они старались обходить деревни стороной, не привлекая к себе лишнего внимания. Впрочем, основная надежда была на лояльность ирландцев: все-таки сто человек скрыть сложно. Ночами они разбивали лагерь под открытым небом, падая от слабости и усталости на землю. Еды пока хватало, и голод наконец-то отступил.
По сравнению с морем здесь Антонио чувствовал себя гораздо лучше. Сон на траве смущал его меньше, чем сон в сырой, промозглой каюте на вечно раскачивающемся на волнах корабле. Отсутствие дождя и сырости поднимало ему настроение. По ночам над ним вновь сияли звезды. Луна, перестав таиться, появилась во всей красе, освещая темный небосклон.
— Окажемся ли мы когда-нибудь дома? — спрашивал Антонио у дона Алонсо, когда они находились вместе. — Мне порой кажется, мы навеки застряли в Ирландии. В море мне казалось, мы никогда не выберемся на сушу. Сейчас я не чаю выбраться с этого острова.