Город
Струится свет. Не счесть огней:
Призывы алчные наживы
Сверкают, дерзостны и лживы,
Победней солнца тусклых дней;
А рядом, грозной вестью рока,
В ущельях улиц — сонм теней
Нужды, болезней и порока.
«От неги сна в зыбях лагуны…»
От неги сна в зыбях лагуны,
От женских ласк на берегу,
От вин в притонах я бегу
В пустыню моря: парус шхуны
Кренится, дик валов налет,
И снасти, как тугие струны,
Могучей песней ветер рвет.
«Считая гимны веры бредом…»
Считая гимны веры бредом,
Надменным разумом влеком,
Вчерашней мертвой глины ком
Идет за солнцем знанья следом,
Ища Того, Кто правит всем.
Где Бог? В чем Бог?.. А Он — неведом,
И мир пред гордым пуст и нем.
После свиданья
Один, в волненьи непонятном,
Я злую весть прочесть готов
В укоре вянущих цветов,
В предсмертном вздохе ароматном:
Часы свиданья далеки,
Восторги страсти — в невозвратном,
И хрупки счастья лепестки.
«Как древний астролог-халдей…»
Как древний астролог-халдей
Загадки рока в звездном хоре, —
Так я читаю в каждом взоре
Дела и умыслы людей.
И — горе, горе!.. От тоски я
Стал туч мрачней, снегов седей:
Как гнезда змей сердца людские.
«Осенний полдень, зачастую…»
Осенний полдень, зачастую,
Когда хрустальный холод в нем
Пронизан солнечным огнем, —
Похож на чашу золотую,
Рукой прощальной дополна
На светлой тризне налитую
Холодным пламенем вина.
«Не здесь концы земных дорог…»
Не здесь концы земных дорог:
Здесь всё в зачатке, всё в начале;
Сокрыт во мраке вечных далей
Скитаний жизненных итог,
И грустно сердцу-тайноведу,
Когда, ликуя, звонкий рог
Трубит конечную победу.
В городе
Прекрасна ночь, но воздух душен
В теснинах днем нагретых стен;
Здесь гул борьбы, продаж, измен
И лжи не смолк, а лишь притушен
Как жар, таящийся в золе…
И гордый город равнодушен
К печали неба о земле.
«Вокруг луны туманный венчик…»
Вокруг луны туманный венчик
В сияньи мертвом — мертвый снег;
Беззвучно легок санок бег,
И плачет жалобно бубенчик…
Что путь супит нам?.. Я молчу…
А ты, как бурей сбитый птенчик,
Прижалась к верному плечу.
Новый Год
Часов старинных мерный бой
Удар чеканит за ударом…
Толпа, забыв о счастьи старом,
Пред новой рабствует судьбой.
Бокалы, пенясь, зазвучали:
И шум, и клик. Лишь нам с тобой
Жаль прошлой, милой нам, печали.
«У древней церковки погост…»
У древней церковки погост
С немой семьей крестов могильных
Охвачен шумом улиц пыльных:
Победной жизни мощный рост
Тревожит тишь немолчным эхом,
И так союз здесь ясно прост
Загадки смерти с детским смехом.
«Прекрасен был любви рассвет…»
Прекрасен был любви рассвет:
Любили мы светло и чисто,
Но в песню радости лучистой
Вмешался тайный яд клевет;