Выбрать главу

3. «Пусть, былей давних пережиток…»

Пусть, былей давних пережиток, В наш век душа моя ветха, Как лик скалы в сединах мха, Но в ней предвечных сил избыток,
В ней мудрый ум, в ней ясный смех, И, как вино, ее напиток Я вновь вливаю в старый мех.

4. «Я — чащ непрошеный насельник…»

Я — чащ непрошеный насельник. Стучит топор, стволы дрожат; Спасая в страхе медвежат, Ревет медведь, лесов отшельник,
И воет волк, тоской дыша, Когда пылает с треском ельник В моем костре у шалаша.

5. «Прапращур жив в дыханьи частом…»

Прапращур жив в дыханьи частом И в чутком слухе дикаря, Когда осветит мне заря Запечатленный снежным настом
Тяжелый шаг ночных гостей, Иль след на дубе коренастом С прыжка вонзившихся когтей.

6. «Но, как дитя, люблю я клейкий…»

Но, как дитя, люблю я клейкий Весенний лист, напев ручья И труд упорный муравья, Лукавый блеск проворной змейки
И гуд у черного дупла, Куда в вощаные ячейки Свой дикий мед несет пчела.

7. «И изощренно-острым взглядом…»

И изощренно-острым взглядом, Мечтой, отточенной в стилет, И сердцем, свергшим узы лет, Сквозь тлен, разлитый тонким ядом,
Я жизнь слежу и пью потир Любви, изысканным обрядом Плодотворящей дольний мир.

8. «Забыт тот мир презренно-жалкий…»

Забыт тот мир презренно-жалкий, Где счастье — миф, любовь — мираж, Где в смене купли и продаж Скопцы и мнимые весталки
Позорят страсть, и где толпа Страшна гримасой той оскалки, Какой смеются черепа.

9. «Лишь ты, владевшая когда-то…»

Лишь ты, владевшая когда-то, Моей мечтой, чужая здесь, Ты гордо властвуешь поднесь Душой, не свыкшейся с утратой:
Мне не забыть, как отдала Ты чистоту позорной платой За ложный блеск в чертогах зла.

10. «Очнись! И жизненного дива…»

Очнись! И жизненного дива Со мной участницею стань; Сорви одежды рабской ткань, Как непостыдная Годива:
Нам зори будут ткать виссон, И будет страсть — как жизнь правдива, И будет жизнь — как яркий сон.

Октябрь — Ноябрь, 1930 года

«В любви своей ты отдала…»

В любви своей ты отдала Мне сердца юную горячность, Очей безгрешную прозрачность, И грезы чистого чела,
И мир восторгов сокровенных, Как в чаше хрупкого стекла Дар ароматов драгоценных.

«Обманчив призрачный застой…»

Обманчив призрачный застой Игры вина в тюрьме зеленой Бутылки, крепко засмоленой И в лед затертой… Но, постой
Ударит пробка, брызнет пена, — И звезды влаги золотой В бокалы вырвутся из плена.

«В мольбе склонясь у милых ног…»

В мольбе склонясь у милых ног, Я с облегченным сердцем сброшу Всю опостылевшую ношу Страстей, сомнений и тревог;
И, слыша тихий зов участья, Войду в любовь твою, — в чертог Грехом нетронутого счастья.

«Темны лампады у киота…»