Выбрать главу
От дрогнувших ресниц упали полутени, А где-то в глубине полусмеженных глаз Зарницей блещет страсть с налетом полулени, И кроется посул в загадках полуфраз.
Полуживая быль… Но сразу от цыганок Я, полуночник, в даль стремлюсь в моей мечте: Мне снится лента рельс… ряд станций… полустанок… И вот от дома я уже в полуверсте.
Вот полупьяный Клим, в рубахе без поддевки (Иль в полушубке Клим, коль дело по зиме), Сажусь… удар вожжей, и лихо полукровки Со звоном бубенцов уж мчатся в полутьме.
В полудороге спуск; река за перелеском, По зыби, не спеша, ползет полупаром, — А полулунья серп мерцает бледным блеском, И полусумрак весь пронизан серебром.
Но дом наш полумертв… В нем шумы, шорох, шелест. Как полувнятный сказ минувших катастроф; Уж полусгнивший пол в пустынном зале щелист, Полуистлев, повис в клочках обойный штоф.
А здесь… давно ли здесь, полураздетый в спальне При полумесяце я грезил… Жизнь прошла… И полувековой души мечты печальней, Как полугара хмель лет память тяжела…
И, полулежа, я по хмелю, вдруг, в затишьи Душой затосковал… Смирновки полуштоф Так ясно стал в уме, что чуть на полустишья Не бросил я своих полупечальных строф,
Решив, что «полу» вздор, что правы вы в оценке, И что исход один: хороший полувзвод — Без жалости Полубояриновых к стенке И Полуектовых без милости в расход.

СТИХОТВОРЕНИЯ, НЕ ВОШЕДШИЕ В СБОРНИКИ[1]

Песня

Песнь крылатая, детище мысли недремлющей, Птицей пленной томится и бьется в мозгу В жажде жизни для грезы всесильно объемлющей: «Отвори! Отпусти!» — Но что я-то могу?..
Только сердце одно властно ключ заколдованный Подобрать к неизведанной тайне замка И тюрьму распахнуть, чтобы узник взволнованный — Песня вырвалась вольно, светла и звонка.

Безумье

Грезы безумца, влюбленного в сны, — Гордые вещие птицы, Гостьи для нас недоступной страны, Вестницы новой весны, Бога, нам чуждого, жрицы.
Грезы безумца, влюбленного в сны, — Небо иного зарницы, Странные тайны морской глубины, Сказок далеких страницы, Жалобы близкой струны…

Радость

Закрой пророчеств грозных книги, Прочь страх, суровый поводырь! Сбрось отречения вериги, — Строй новый, праздничный псалтирь
И в ощущеньи ярком Бога, Не видя в радости греха, Будь сыном брачного чертога При светлой встрече жениха!

«На тебе бесстрастья тога…»

На тебе бесстрастья тога: Нет желаний, спит тревога, Сны не снятся наяву… И, как нищий, у порога Недоступного чертога Тщетно я тебя зову.

Ночью

Волна наш челн слегка качала, Переливая лунный блеск. Зыбь серебрилась, даль молчала, Баюкал вёсел мерный плеск.
Как бы исполненный печали, Тих был храм ночи… И, полны Тревогой странной, мы молчали Под сказки моря и луны.

Мгновенье

Распахнувши звездный полог, Ночь прониклась тишиной. Очертанья стройных елок Серебрятся под луной.
Светлый миг! Но как недолог, Как неверен свет ночной… Песня, прежних дней осколок, Гаснет с ним в глуши лесной!

После грозы

Миновала гроза, тают тучи, Глух в дали замирающий гром, Дождь прошел молодой и пахучий, Только капает с веток кругом.
Пряно пахнет землею сырою И из сада, с оживших куртин, Ветер веет в окно резедою И кадит ароматом жасмин.
вернуться

1

Стихотворения этого раздела, кроме двух последних, печ. по: Из Америки. Стихотворения / Е. А. Христиани, Г. В. Голохвастов, Д. А. Магула, В. С. Ильяшенко. — Нью-Йорк, 1925.