Хаген, он не смог заметить и малейших признаков того, что каждый его шаг стал здесь в десятки раз шире.
Волчье Солнце уже успело высоко вскарабкаться по крутой небесной тропе, когда Бран скомандовал привал.
– Здесь недоброе место, – помолчав, негромко сказал Хаген.
– Ты тоже чувствуешь? Да, духов вокруг многовато шастает; Лесной Коридор – их излюбленные тропы. Но ничего. Огородимся... как сумеем, а может, и ты что-нибудь подбавишь, мне неведомое?
Бран тщательно выбрал сухой моховой бугорок, подобрал какую-то веточку, что-то приговаривая, обошел с ней в руках вокруг места ночлега. Хаген прислушался. Сухая Рука накладывал даже не заклятье, а какой-то очень простой, странный, но и прочный наговор, причем делал это, видно, не слишком понимая, отчего он так делает и почему его защита должна работать. Тан никогда не слышал от Учителя ни о чем подобном.
Закончив, Бран выжидательно глянул на Хагена. Тану не хотелось показывать сейчас все, на что он был способен, – что-то в Сухой Руке настораживало его, нечто коренным образом отличающее этого странного человека от всех прочих. Хаген никогда и ни с кем не чувствовал подобного раньше, и это тревожило, как и всякая неизвестность. Поэтому Ученик Хедина ограничился самым простым Охранным Квадратом, как бы заимствуя частицу мощи Четырех Вечных Ветров. Разные формы этого заклятья известны многим колдунам, и Хаген надеялся, что Сухая Рука не заметит в этом ничего странного. Однако место действительно было дурное – тан ощущал холодные и пристальные взгляды невидимых глаз, направленных на него. Духов на земле существует великое множество; многие безвредны, но есть и такие, от кого нужно оборониться, и притом очень мощными заклятьями. Помня об ном, Хаген тем не менее, очертил еще один круг – тонкий, сигнальный; он надеялся, что для Брана это осталось не замеченным.
Улеглись уже в полном мраке; луну поглотили наплывшие с севера тучи. Бран захрапел, едва повалившись на лапник; Хагену же не спалось. Здесь, в Лесном Коридоре, сейчас творились странные вещи. Он ощущал себя словно бы центром мироздания, вокруг которого вращается сейчас весь мир; он словно проносился над неведомыми землями, и каждая его минута была часами в иных местах...
Костер мало-помалу потух; тан плотнее закутался в плащ, и постепенно легкий, чуткий сон сморил его.
Хаген проснулся от тонкого звона где-то в самой глубине сознания: его Охранное Заклинание сработало. Однако он не пошевелился. «Кому-то из Бесплотных стало очень любопытно, что это мы тут делаем; что ж, давай иди поближе; сейчас я тебя угощу...»
Тан не чувствовал страха – Учитель много раз объяснял ему, как следует поступать в таких случаях, да и сам Хаген несколько раз сталкивался с Пожирателями Душ. Неудачи не могло быть.
Приближающаяся к ним сущность давала знать о себе мертвенным холодом и помрачением рассудка; она преодолела наговор Брана, хоть и с большим трудом; и тут Хаген вскочил на ноги, распрямившись подобно отпущенному луку. Тан увидел очерченный Сухой Рукой круг, холодно светящийся зеленым, и на фоне этого зеленоватого свечения – темное пятно, чернее ночи, чернее угля – словно дыра в сумерках. В Хагена ударил холодный поток леденящей мощи, в глазах его взвихрился рой разноцветных кругов: это приближался один из Пожирателей Душ, но редкостной силы и свирепости. Не медля больше ни секунды, тан ударил по нему давно припасенным могучим заклинанием.
Маги и люди – две разные расы, но у людей бывают врожденные способности, и Хаген как раз имел их; а Учитель очень сильно развил природные задатки. Понятно, что Хаген не мог сам составлять Высшие, Тайные Заклятья; при острой нужде, как сейчас, он пользовался теми, что ему передал Маг Хедин. И сейчас он использовал простое, но очень мощное магическое средство.
Со стороны это выглядело, как потоки огня, со всех сторон устремившегося на черное пятно; бледный мертвенный свет осветил все вокруг. Словно в муке, пятно судорожно дернулось – дернулось и исчезло, только пылали, медленно тускнея, Охранный Квадрат Хагена да Наговорный Круг Брана.
Сухая Рука поднял голову.
– Здорово ты его, – прохрипел он. – Я уж думал – конец нам... он же все наши обереги одолел! Что это за страшилище?
– Пожиратель Душ, – коротко промолвил тан, утирая крупный пот и чувствуя неодолимую слабость – заклинание отняло почти все силы.
– Кто-кто? – удивился Бран. – Сроду с таким не сталкивался, хотя по Лесным Коридорам издавна хаживаю. Что-то не так здесь... А как это ты его прогнал? Все засияло, заполыхало...
– Слушай, давай спать! – не желая вторгаться в опасную область, резковато ответил Хаген. – Умею, вот и пропал. Больше не явится. Спалил я его. Давай проводи свой круг заново...
Бран ничего не ответил.
Остаток ночи прошел спокойно, и поутру они двинулись дальше. Тропа временами петляла, огибая бескрайние моховые болота, вела их сухими, заросшими соснами увалами, ныряла в мокрые чернолесья. Хаген заметил, что, если извивы их пути становились уж очень частыми, Сухая Рука подбирал с земли какую-нибудь ветку, надламывал и осторожно прислонял к стволу дерева подле тропы.
«Вешки ставит, что ли? – подумал Ученик Хедина. – Но вот только зачем?»
Ответ вскоре нашелся. Сделав несколько петель, тропа вдруг исчезла; Бран напрягся, поднял руку, молча, приказывая тану остановиться, спешился сам, пригнулся и стал что-то внимательно высматривать; спустя минуту он вздохнул, как показалось Хагену, с облегчением, вновь сел в седло и тронул коня, направив его чуть в сторону. Проезжая мимо ближайшего дерева, тан заметил у его корней аккуратно прислоненную надломленную ветку, ошибиться в происхождении которой он никак не мог. Видно, были места, где Лесной Коридор начинал петлять, и там легко было сбиться. Однако Хаген не мог сказать, видел ли он старую вешку или поставленную совсем недавно.
Они ехали молча, почти не переговариваясь. Бран казался сумрачным и озабоченным, но Хаген приписал это ночному происшествию и вообще трудностям пути; сам по-прежнему же тан не замечал глазами ничего, что могло бы подтвердить те удивительные свойства Лесного Коридора, о которых он был так наслышан.
Вечером путь вновь вывел их к краю болота; от обширного, выстеленного мхом пространства их отделяла только узкая полоска молодого, но полусухого и редковатого леса. Между деревцами мелькало заходящее солнце, и Хагену вдруг показалось, что он видит человеческую фигуру, пробиравшуюся самым краем болота с той же быстротой, что и он сам. Он ощутил присутствие чужого уголками глаз; резко повернувшись, Хаген, однако, ничего не заметил. Мысленно пожав плечами, Тан послал коня вперед, и ощущение, что краем леса шагах в десяти от него скачет еще один призрачный всадник, тотчас вернулось.
– Бран! – громким шепотом окликнул Сухую Руку Хаген. – Тут кто-то есть!
– А, ты заметил? Да, Вечерний Спутник с нами, – в тон ему отозвался проводник. – Не бойся, это Болотный Хозяин свой дозор выслал... Они безвредные, если на них не нападать. Не обращай внимания, да и все!..
И все же в тот вечер они остановились на ночлег необычно рано. Бран выбрал странное место – голую вершину высокого, поросшего лесом холма, заваленную громадными замшелыми валунами, покрытыми нитями камнеломки. Хаген долго и недоверчиво осматривал место, не понимая, почему бы не проехать ну хотя бы вон до тех приятных сосен, где – он чувствовал отсюда – все чисто и ночь точно будет спокойной?
Он сказал об этом Брану. Тот пожал плечами, буркнув, что, мол, дескать, завтра уже будем на месте, так что нечего ломаться, потом силы все до капли понадобятся; но Хаген был уверен, что Сухая Рука хитрит. Тан несколько раз из конца в конец прошелся по вершине холма, коснувшись каждого камня. Место явно попалось необычное, но в чем тут дело – Ученик Хедина догадаться не мог. Окружающее не таило прямой угрозы, но все же, все же... ощущалось что-то, разлитое в воздухе, холодное, ясное, бодрящее и в то же время – способствующее предельной ясности рассудка. А вдобавок сегодня было полнолуние...