Максим Лучинин
ГИБЕЛЬ БОГОВ
повесть
– Гриш, телефон! Гриша!..
Гришка никак не мог выпрыгнуть из сна. Он всё еще куда-то бежал, там было что-то интересное, очень-очень важное. Но снаружи сбивали, кричали, шумела музыка, да вдобавок раздавалось дребезжание: вззз! взз! Гришка не хотел просыпаться: как же так! Ему надо было добежать, ведь там… Но он уже не помнил, что там. И он уже понимал, что всё пропало, что он никуда не бежит, и он дома, в кровати. Сон уходил вдаль, как поезд, исчезал, уменьшаясь. Гришка хотел догнать его, запрыгнуть в последний вагон, опять очутиться в том мире, где было столько интересного, где он… что? Что там было? Вроде бы он догонял кого-то, или это его догоняли? Нет, уже ничего не вспоминалось. Поезд исчез в туманной дали, а тут, в хаосе утреннего пробуждения, орал в телефоне Маклай: «Запреты! Запреты! Я расскажу о том, как было, песок и холод – кидай на мыло!..» – и сам телефон как живой зудел на тумбочке, постепенно перемещаясь к краю с явным намерением катапультироваться вниз. Кричала мама где-то за дверью: «Да возьми же ты его наконец!»
Очумевший, Гришка поймал на лету телефон, все-таки решивший покончить жизнь самоубийством.
– Да? – просипел он.
– Ты где? – раздался бодрый голос Спайдера – старого друга Гришки еще начиная с садика. – Ты идешь?
– Я? – Гришка пытался разлепить глаза, но они закатывались и никак не хотели смотреть. – Ты что? А? Сколько времени? – Он пытался понять, что происходит, но мысли были тяжелые, как мешки с мукой, и такие же бесформенные.
– Гриш, ты идешь сегодня в школу? – заглянула в комнату мама. – Ты будешь завтракать?
Гришка тупо посмотрел на нее. Мама махнула рукой и ушла.
– Ты идешь? – торопил тем временем Спайдер. – Ты где вообще?
– Я… – Гришка потер лицо. – Я сплю.
Спайдер захохотал.
– Что, время уже? – растерянно спросил Гришка. Он вдруг вспомнил, что сегодня факультатив.
– Я уж пять минут тебя жду! – смеялся Спайдер.
– Черт… – пробормотал Гришка. – Я сейчас…
– Да какой «сейчас»! – веселился Спайдер. – Что я тут, ждать буду, пока ты там соберешься: глазки протрешь, пописаешь, зубки почистишь…
– Ну ладно, ладно. – Гришка зевнул. – Бли-и-и-н! Ну воскресенье же!
– Договаривались же!
– Ну да… – согласился Гришка. – Ну и что… Фиг ли, так спится! – Прижимая телефон к уху, он упал лицом в подушку. Воскресенье! Спать! Единственный выходной!
– Ты что, опоздать хочешь? – не унимался Спайдер. – Тебя ж Дана распнет!
Гришка встрепенулся. Точно! Дана! Нет, к Дане лучше не опаздывать. И не потому, что будет плохо, – плохо-то скорее всего не будет, – а потому что Дану не честно обманывать. Понятно, что факультатив − это не урок. И тем более сегодня воскресенье! Ну какие могут быть опоздания в воскресенье! Но Дана предупреждала, чтобы опаздывать никто не смел: о времени договаривались все вместе. И вместе решили, что лучше собраться с утра, пораньше, а день оставить свободным. И зачем тогда договариваться, если потом отказываешься от своих слов? С Даной такие штуки не проходили.
Гришка вскочил.
– Ладно, Тём, – протараторил он Спайдеру, – меня не жди, я сейчас! Я быстро!
– Давай-давай! – подогнал его Спайдер. – Слушай, – добавил он, – Мы что, кататься когда идем сегодня? – спросил он.
Пользуясь последними теплыми деньками, Гришка вместе со Спайдером все свободное время проводил катаясь на скейтах. Чаще всего собирались у «Фила» – памятника «Фладимеру Ильечу Ленену» рядом с детским парком, или же на площадке у женского монастыря.
– Давай сразу после Даны, – сказал Гришка, секунду подумав. – Ну только пообедать сходим и айда!
– Ага, я тоже так думаю, – согласился Спайдер. – Сегодня погода – супер! Ну давай, беги!
– Я мухой! – крикнул Гришка. – Давай!
Он швырнул телефон на кровать и помчался в ванную.
– Ты завтракать будешь? – увидела его мама из кухни.
– Не! Не! – закричал Гришка. – Я опоздал! Я потом! Я обедать приду! – Он забежал в ванную и выдавил полтюбика на зубную щетку…
Сверкающее голубизной небо белело в недостижимой вышине, превращая самого Гришку и весь мир вокруг него в каллиграфически выписанную объемную картинку, наполненную светом и чистым воздухом. Желто-черные, коричневые листья грудами мятой бумаги покрывали аллею. Невидимые воробьи счастливо чирикали где-то слева в кустах, вспорохами перелетая с места на место. Осень в этом году царила просто эксклюзивная: теплая, сухая, солнечная.
Гришка решил пройтись по бульвару. Времени было в обрез, точнее – его совсем не было. Но Гришка не мог заставить себя идти коротким путем − дворами, наискосок. Как только он увидел уходящую вдаль аллею, брызжущую ярко-желтокрасной листвой, он понял, что не в силах сопротивляться. Тело тянуло вдаль, в очерченный деревьями портал. Ноги так и просились погрузиться в шуршание вороха листьев, − и он плюнул на возможность опоздать и пошел в обход, по бульвару.