Они ехали молча, почти не переговариваясь. Бран казался сумрачным и озабоченным, но Хаген приписал это ночному происшествию и вообще трудностям пути; сам же тан по-прежнему не замечал глазами ничего, что могло бы подтвердить те удивительные свойства Лесного Коридора, о которых он был так наслышан.
Вечером путь вновь вывел их к краю болота; от обширного, выстеленного мхом пространства их отделяла только узкая полоска молодого, но полусухого и редковатого леса. Между деревцами мелькало заходящее солнце, и Хагену вдруг показалось, что он видит человеческую фигуру, пробиравшуюся самым краем болота с той же быстротой, что и он сам. Он ощутил присутствие чужого уголками глаз; резко повернувшись, Хаген, однако, ничего не заметил. Мысленно пожав плечами, Тан послал коня вперёд, и ощущение, что краем леса шагах в десяти от него скачет ещё один призрачный всадник, тотчас вернулось.
— Бран! — громким шёпотом окликнул Сухую Руку Хаген. — Тут кто-то есть!
— А, ты заметил? Да, Вечерний Спутник с нами, — в тон ему отозвался проводник. — Не бойся, это Болотный Хозяин свой дозор выслал… Они безвредные, если на них не нападать. Не обращай внимания, да и всё!..
И всё же в тот вечер они остановились на ночлег необычно рано. Бран выбрал странное место — голую вершину высокого, поросшего лесом холма, заваленную громадными замшелыми валунами, покрытыми нитями камнеломки. Хаген долго и недоверчиво осматривал место, не понимая, почему бы не проехать ну хотя бы вон до тех приятных сосен, где — он чувствовал отсюда — всё чисто и ночь точно будет спокойной?
Он сказал об этом Брану. Тот пожал плечами, буркнув, что, мол, дескать, завтра уже будем на месте, так что нечего ломаться, потом силы все до капли понадобятся; но Хаген был уверен, что Сухая Рука хитрит. Тан несколько раз из конца в конец прошёлся по вершине холма, коснувшись каждого камня. Место явно попалось необычное, но в чём тут дело — Ученик Хедина догадаться не мог. Окружающее не таило прямой угрозы, но всё же, всё же… ощущалось что-то, разлитое в воздухе, холодное, ясное, бодрящее и в то же время — способствующее предельной ясности рассудка. А вдобавок сегодня было полнолуние…
— Не бойся, — успокаивающе проворчал Бран, возясь с костром. — Место проверенное, хорошее.
— А ты сам-то бывал здесь? Ночевал? — спросил его Хаген. Бран как-то странно улыбнулся:
— Бывал, конечно же, отчего же не бывать? Холм Теней — его, знаешь ли, не минуешь, если Коридором на север идти.
— Холм Теней? Что это значит? — насторожился тан.
— Да что ты, как баба, от всего шарахаешься? Название такое, уж и не ведаю, откуда пошло… Если хочешь знать, его так сам почтенный Хрофт называет.
— Я тебе не баба, и вообще ты со словами-то полегче, — холодно произнёс Хаген. — А осторожен я оттого, что нечисть в округе бродит, и, кабы не я, прошлой ночью лихо б тебе пришлось!
— В самом деле? — по обыкновению хитро прищурился Бран. — А быть может, не будь тебя со мной, так и никакие гости бы не пожаловали?
Хаген скрипнул зубами. К сожалению, слова Сухой Руки могли оказаться очень близки к истине — если принять во внимание, что за ним, Учеником Хедина, и так идёт настоящая охота.
— Это всё пустые умствования, — вслух заявил он. — Ничего и никого я не боялся и не боюсь, но лезть на рожон по твоей милости тоже не собираюсь.
— Ладно, ладно, не кипятись, молодой тан, — примирительно поднял руку Бран. — Сегодня нам нужно заночевать здесь. Завтра к полудню ты будешь уже на Гнипахеллире.
Вечер полнолуния выдался тихим; небо неожиданно очистилось, молча глянуло вниз мириадами бесчисленных, бездонных очей. Тихо поскрипывали сосны, костёр догорел и потух.
Этот вечер оказался воистину удивительным. Хаген давно уже научился искусству сосредоточения, когда ты идёшь к цели и никакие иные раздумья и мысли не отвлекают тебя, а сегодня его вдруг потянуло на такие рассуждения, так что самому вдруг стало не по себе. Правилен ли его путь; что значит в его судьбе встреча с Учителем; какова вообще его дальнейшая цель… Эти мысли лишали Хагена покоя; однако он чувствовал, что Бран внимательно наблюдает за ним, и на лице тана ничего не отразилось.
Вместе с Сухой Рукой они набрали лапника для подстилки и вернулись к угасшему костру. Луна светила прямо в лицо Хагену, свет её показался тану непривычно ярким — приходилось чуть ли не жмуриться. Он бросил охапку веток на землю, повернулся… и замер.