«Мы строим в глубину».
Несколько ступеней вниз, и Бэрд Ли с Лонгом Ро наряду с другими посетителями сардобы «Чинграу» получили от служителей очки, подобные очкам авиаторов, очень плотно прикрывающие всю глазную впадину. В очках были голубовато-зеленые стекла. На стене лестницы и входа и даже в коридоре по стене тянулась лентой надпись, повторяя одно и тоже:
«Сняв очки с глаз — ослепнешь. Сняв стекла с глаз — ослепнешь».
Бэрд Ли и Лонг Ро надели очки... Служитель — индус в чалме — осматривал по очереди всех посетителей, плотно ли они прикрыли глаза, и только убедясь в том, открыл дверь, приглашая войти безмолвным наклонением окутанной в белую чалму головы...
Лонг Ро и Бэрд Ли с другими вошли в сводчатый круглый зал, напоенный ярким трепетаньем голубого света. Воздух, влажный и теплый, казалось сквозь очки, надымлен ладоном. Двери закрылись. Повеял свежий, повидимому, обогащенный озоном, воздух. Вокруг зала круглая галлерея с баллюстрадой, а за нею, на высоте локтя, плотно к ней, широкий стол кольцом. Середина зала совершенно пуста: пол там несколько ниже, чем на галерее, так что ясно видно, — ни под столом, ни на полу, нет никаких механизмов и приборов. На столе прозрачные сосуды и зеленые кусты.
Вошедшие разместились вокруг барьера. Внутри круга, не спеша, двигаются несколько женщин, одетых в белое с головы до ног, — только на руках их серые длинные, по локоть, надетые сверх рукавов платья, перчатки, вероятно, из резины. Головы женщин покрыты причудливым убором, чем-то вроде капюшона, ниспадающего на плечи, а перед лицом обрамленный капюшоном большой круг из золотистого стекла в металлическом ободке, отчего лица женщин напоминали лики в нимбах с росписи русских соборов пли пещерных храмов Алагабада. Подобные уборы надевали на головы за работой пасечники в старину, чтобы их не жалили пчелы; тут приходилось бояться иных укусов.
Увидев Бэрда Ли, одна из женщин улыбнулась тихо. Взгляд ее сказал:
— Ты пришел снова. Ты хочешь отгадать тайну «Чинграу». Попробуй.
На груди у этой женщины, как и у других, значек с ее именем, начертанным одной затейливой буквой, которая читалась — Янти — по-индусски (по-русски можно бы сказать «Светлана»),
Бэрд Ли встал к столу против Янти вместе с Лонгом Ро и сказал ей:
— Я хочу видеть еще раз, как расцветает роза...
Янти опять тихо улыбнулась и пододвинула к Бэрду Ли пышный зеленый куст; корневой ком куста был оплетен редкою проволочной сеткой, — роза росла без земли, почему ей и не нужен был горшок или ящик.
Женщина знаком пригласила Ли выбрать с куста ветку и подала ему ножницы. Американец выбрал среди сочных ветвей ту, которая ему показалась более слабой, отрезал ее и подал Янти...
Женщина приняла ветку и, держа ее за верхушку, поставила на доску стола, похожую на зеркальное стекло; в ней ветка отразилась ясно. Янти, улыбаясь, ждала, не сделает ли Бэрд Ли еще какого указания. Он попросил переставить ветку на другое место; она это сделала, и в зеркале стекла передвинулось туда же отражение. Было ясно, что поверхность стола сплошная, непроницаемая... Янти взяла со стола высокий узкогорлый флакон и из него пролила на стол, где его касался стебель ветки, несколько прозрачных капель, — ветка их впитала мгновенно, и из среза ее внезапно показались, клубясь и извиваясь, подобно живым червям, белые на кончиках и желтые у основания корешки.
Янти опустила руку; ветка стояла теперь на собственных корнях, которые жадно ощупывали зеркальную поверхность стола, чего-то ища и алкая... Тогда Янти налила на корни ветки еще немного из сосуда, и вдруг из пазух листьев ветки брызнули, подобно зеленым лучам, молодые свежие побеги... Густо зеленые свежие листья на ветках раскрывали лопасти, — живым движением человеческой руки, раскрывающей ладонь... Вместо ветки перед глазами потрясенного Ли вырос, как и час тому назад, почти в мгновенье ока, пышный розовый куст; на концах его ветвей набухли цветовые почки, выросли бутоны, и развернулись пышные цветы... Янти обрызнула корни розы из другого сосуда и тем остановила рост куста.
Бэрд Ли схватил Лонга Ро за руку, оглянул зал: и перед другими посетителями сардобы «Чинграу» выростали и цвели зеленые кусты — тут мимоза, там орхидея, здесь черемуха, яблоня и груша; цветы опадали, зеленая завязь наливалась соком, и на стекло стола, глухо стуча, падали крупные плоды... Огромная тыква росла так быстро, словно это был огромный футбольный мяч, надуваемый моторным насосом.