– Однако, – впервые заговорил молчавший до сих пор профессор Тадокоро, – так называемый «коэффициент вулканической активности», как его назвал Ротэ, за последние пять-шесть лет заметно повысился. Если для Японии он был в среднем 380-390 – правда, это самый высокий коэффициент в мире, – то в последние годы он составляет больше четырехсот. Невероятное повышение.
– Безусловно, – ответил профессор Ямасиро, не оборачиваясь в сторону Тадокоро. – При таком числе землетрясений коэффициент естественно повышается.
– Среднее число землетрясений, регистрируемых сейсмографами, составляет обычно семь тысяч пятьсот, а сейчас оно удвоилось и достигло тринадцати тысяч…
– Совершенно верно, среднегодовое число землетрясений увеличилось. И даже очень. Но лишь за счет маленьких и средних землетрясений. А поскольку число больших землетрясений за тот же период уменьшилось, то, я думаю, можно говорить о некотором равновесии…
– Но величина ущерба не всегда определяется силой землетрясения. Порой землетрясение средней силы может нанести больший ущерб, чем крупное, если быть к нему плохо подготовленным, – сказал начальник Центра защиты от стихийных бедствий. – Так что, по-видимому, в дальнейшем придется разработать новые комплексные средства антисейсмической защиты для железных дорог, для автострад и зданий…
– Известно ли профессору Ойдзуми, что пояс отрицательной гравитационной аномалии, расположенный над западным склоном Японского желоба, резко перемещается на восток? Уже произошло смещение части пояса с верха склона на дно океана, – профессор Тадокоро продолжал говорить, не обращая внимания на попытки перебить его. – К тому же наблюдается столь значительное снижение уровня этой аномалии, что можно ожидать перемещения всего пояса на восток. В настоящее время – правда, мне еще не удалось провести все измерения – в поясе уже встречаются отдельные участки, где аномалия полностью исчезла. Я говорю все это на основании данных, полученных неделю назад исследовательским судном «Суйтэн-мару», которое и сейчас продолжает свои наблюдения. Что вы об этом думаете?
– Н-да… Видите ли, я только десять дней назад вернулся из-за границы… – профессор Ойдзуми растерянно смолк.
– Мне недавно представился случай принять участие в изучении одного странного явления. Маленький остров на юге Бонин за одну ночь ушел под воду на двести метров, – словно про себя проговорил профессор Тадокоро. – А это значит, что за одну ночь на такую глубину опустилось морское дно. Из глубоководного батискафа мне удалось наблюдать мутьевой поток высокой плотности на дне морской впадины. Глубинные сейсмические эпицентры в районе Японского архипелага за последние годы в общем перемещаются на дно моря к востоку. Есть и еще один тревожный признак – это увеличение глубины сейсмических эпицентров на суше…
– Безусловно, под землей Японии происходят не совсем обычные явления, – сказал профессор Ямасиро. – Но что они означают, пока никто сказать не может. Впрочем, мы собрались здесь сегодня не для научных дискуссии. Наша цель – в общих чертах доложить премьер-министру о существующем положении вещей.
– Да. Поэтому я и пришел сюда, чтобы обо всем доложить премьеру, – сказал профессор Тадокоро, с шумом захлопнув блокнот. – Господин премьер-министр, очевидно, вам, как государственному деятелю, лучше быть готовым ко многому. Государственный деятель не должен приходить в смятение ни при каких обстоятельствах. Я думаю, вы со мной согласитесь. Поэтому я хочу передать вам мое личное мнение: я предчувствую, что произойдет нечто небывало крупных масштабов.
Все вдруг притихли. Премьер встревоженно взглянул в сторону профессора Ямасиро.
– А вы не могли бы нам сказать, что именно может произойти и на чем основаны ваши прогнозы? – очень спокойно проговорил профессор Ямасиро. – Профессор Тадокоро, ваше заявление слишком серьезно! Для подобного заявления перед лицом государственных деятелей, не являющихся специалистами в этой области, должны быть веские основания.
– Что может произойти, я еще не знаю. И оснований для каких-либо конкретных выводов у меня почти нет, – безмятежно произнес профессор Тадокоро. – Но, понимаешь ли, дорогой Ямасиро… Вам… то есть нам, всем нам, необходимо смотреть на вещи более широко, в масштабах геофизики в целом, или, вернее, в масштабах всех наук о Земле. Особенно это касается морского дна. Правда, у нас мало возможностей наблюдать и изучать его, но надо хотя бы постараться узнать о нем побольше. А там сейчас начинается что-то чрезвычайно серьезное, хотя я и не знаю, что именно. Для того чтобы разобраться в дальнейшем движении Японского архипелага, необходимо сосредоточить внимание на океаническом дне. Да, я хочу еще добавить: не исключено явление, которого прежде мы никогда не наблюдали, то есть явление, никогда ранее не происходившее на Земле.
– Это можно сказать о любом новом явлении, – по-прежнему не глядя на Тадокоро, произнес профессор Ямасиро. – Однако маловероятно, чтобы подобное явление произошло без всяких предварительных признаков.
– Но может статься, что эти признаки проявляются в различных хорошо известных нам явлениях, которые происходят изо дня в день. Просто мы не обращаем на них внимания, полагая хорошо изученными. Мы что-то упускаем… – профессор Тадокоро спрятал блокнот в карман. – И еще одно… Хотя вы опять скажете, что это моя очередная маниакальная идея… Мы обычно упускаем из виду лежащий в основе тектонических изменений эволюционный процесс. Циклы горообразовательной деятельности с увеличением геологического возраста Земли укорачиваются, а степень резкости изменений, очевидно, увеличивается. Правда, по этому поводу существуют и другие мнения. Однако за последние несколько миллионов лет эволюция тектонических изменений акселерирует. Аналогично эволюции в живой природе. Если, например, завтра тектонические изменения вступят в свою переломную фазу, никто не может сказать, что не произойдут такие явления, о каких в настоящее время мы и предположить не можем. Не исключено, что произойдет нечто такое, чего нельзя предугадать на основании наших теперешних наблюдений и всего накопленного в прошлом опыта. Да к тому же история наших научных наблюдений слишком коротка… Позвольте мне откланяться. Сегодня мне опять всю ночь сидеть…
Сказав все, что хотел, профессор Тадокоро быстро вышел из комнаты.
– Как всегда, – заметил кто-то из ученых. – Напустит туману, запутает всех…
– Не надо быть очень строгим к нему, – улыбнулся профессор Ямасиро. – В его словах есть свой резон. Но все очень уж широко охвачено, так широко и далеко, что составляет проблему и не сегодняшнего, и не завтрашнего дня. К примеру, заявление о том, что в недалеком будущем земля с небом поменяются местами, не будет ни истинным, ни ошибочным, поскольку мы ровным счетом ничего об этом не знаем, а «недалекое будущее» – понятие весьма растяжимое.
– Простите, это знакомый кого-либо из присутствующих? – не без раздражения спросил начальник Центра защиты от стихийных бедствий. – Это ведь личность небезызвестная.
– Нет, – поспешил с ответом управляющий делами. – Как я слышал, он достаточно известен за границей, особенно в Америке.
– А вам известно, что он делал в Америке? – сказал профессор Ойдзуми. – Он занимался изучением гайотов – это один из видов морских вулканов – на дне Тихого океана. Эти крупномасштабные исследования проводились американским военно-морским флотом. Они собирались использовать гайоты в качестве ориентиров и баз для атомных подводных лодок с ядерными ракетами…
В эту минуту открылась дверь, и в зал вернулся профессор Тадокоро. Профессор Ойдзуми будто подавился.
– Забыл авторучку… – пробормотал себе под нос Тадокоро и, взяв со стола толстый «монблан», снова направился к двери.