Как ни странно, на работу в ЦРУ его рекомендовал дядя Лео. Нет, он никак не был связан с могущественным разведывательным сообществом. Просто его тогдашний глава, меломан и поклонник знаменитого маэстро, на приеме в Белом Доме 4 июля спросил, сколько у него детей и чем они занимаются.
— У меня один племянник и он только что закончил университет.
— Естественник?
— Нет, гуманитарий.
— Есть определенные планы?
— Пока нет. Знаете, у мальчика аналитический склад ума.
— Мы могли бы его посмотреть.
— Буду признателен.
Дядя Лео не одобрял сумбурного поведения Уинстона, что и высказал ему однажды в своей обычной немногословной, жесткой манере. Теперь он выполнял свой долг: «Уинни вряд ли будет рыцарем плаща и кинжала. Но аналитиком почему бы и нет?». Перспективу работы в ЦРУ Уинстон принял восторженно. Бороться с беспощадно-кровожадным КГБ и его филиалами-сателлитами вроде изощренно-коварной Штази, завербовавшей помощника канцлера Брандта, сотрудничать с отчаянными ребятами из Моссада и многоопытными джентльменами из Интеллидженс Сервис — это же верх мечтаний для молодого предприимчивого янки! Нет, он не имел желания просиживать штаны за компьютером и сводящими от скуки скулы мертвыми бумажками. Он жаждал живой работы, он рвался на оперативное агентурное пространство. И хотя ему не довелось попасть ни в Европу, ни на Ближний Восток (экспертная комиссия пришла к выводу, что он идеально подходит по главным показателям разведчика для южно-американского направления), он шел по тернистым дорогам Боливии, Чили, Бразилии, Панамы и Колумбии настойчиво и увлеченно. Ликвидация «этого красного отступника» Госсенса Альенде, смертельная ловушка для «этого аргентино-кубинского выродка» Гевара де ла Серна под ущербной кличкой Че, искусные путы для лидеров, возводимых на президентские престолы — везде успевал приложить умелую руку Уинстон Монтегю Даггерти. Однако главным его достижением, абсолютно неизвестным даже для самых доверенных и высокопоставленных сотрудников организации, было установление максимально доверительных контактов с колумбийскими наркобаронами. Определение текущей квоты поставляемого товара, «окон» на сухопутной и морской границах, гонорара (куратор в администрации Белого дома, прямой шеф Даггерти и он сам), методов связи с представителем картеля — все это обсуждалось ежегодно. Это и было целью нынешнего приезда Даггерти в Нью-Йорк.
До встречи оставалось часа полтора и он позвонил в бюро обслуживания в номерах и попросил прислать виски с содовой и фисташки. Официант, прикативший заказ на трейлере, слащавый низкорослый мексиканец, показался Даггерти знакомым. Он и задержал его, усиленно роясь в карманах и якобы ища доллар на чай и исподволь рассматривая лицо мексиканца. «Показалось, скорее всего так, — решил он, так и не придя к выводу, видел он его когда-либо или нет. — Старею. Что категорически противопоказано людям моей профессии. Разведчикам, как и актерам, надо уходить вовремя. Иначе неизбежен провал».
Ровно в три часа пополудни раздался телефонный звонок и мягкий мужской голос объявил: «Джуно, Аляска, выходит на связь в четыре пятьдесят по местному времени». Положив трубку, Даггерти не спеша надел коричневый твидовый пиджак, надвинул на глаза шляпу и поднялся двумя этажами выше. На круглой ручке двери с номером «450» висела табличка «Просят не беспокоить». Даггерти вошел в номер без стука, запер за собой дверь. Тотчас из ванной раздался тот же мягкий мужской голос: «Извините, я сейчас».
— Не торопитесь, друг мой, — ответил Даггерти, подошел к небольшому бару-холодильнику, достал из него широкую рюмку с «маргаритой». Появился хозяин номера, высокий, узкоплечий, кареглазый брюнет. Причесывая волосы, приветственно улыбнулся:
— Надеюсь, прослушивание нам не грозит?
— Надеюсь, — усмехнулся Даггерти. Готовясь к подобным встречам, он всегда заблаговременно включал места, где они планировались, в текущий план выборочной проверки на безопасность объектов возможного интереса для организации. С Хосе Бланко, лидером криминального мира, он был знаком со времен работы в Боготе.