— Об этих русских пусть заботится Россия, — меланхолично заметил Стромберг, краем глаза наблюдая за реакцией Кыйвсаара. — Ведь после того, что они сделали с вами и вашей страной, вы должны их ненавидеть. На вашем месте я только так к ним и относился бы.
Ненависть к русским… Нет, у Яаануса её не было. Была зябкая, неодолимая неприязнь. И неверие всему русскому и всему, что от русских исходило. Допустим, судьба его родителей, судьба тысяч и тысяч эстонцев результат государственной политики; преступная, бесчеловечная, она формулировалась и руководилась одним человеком, который не был русским. Но у него лично уже после университета была любовь, которой он отдал себя всего без остатка. Псковская красавица Алена Дымова, преподавательница русского языка и литературы, восторгавшаяся его творческими порывами и планами, прожила с ним в мире и согласии пять месяцев и ушла к его лучшему другу, актеру Эстонского драмтеатра Эдгару Таммеру. «Любовная лодка разбилась о быт», — полупечально, полувесело процитировала она поэта, показав рукой на убогую мебель арендованной комнатушки. От горя Яаанус онемел. Где ему было тягаться с Эдгаром, сыном начальника таллинского пищеторга. Одно он твердо усвоил после такого предательства: жестокость и коварство составляют неотъемлемые черты русского характера.
— Ненавидеть? Нет. Но сознавать постоянно исходящую от них опасность да, это я сознаю в полной мере.
— У нас с ними старые счеты, — Стромберг погладил этикетку на бутылке, бросил взгляд на ресторанную эстраду, с которой чернокожая певица томно исполняла «Очи черные». — Со времен Карла XII и Полтавской битвы. И мы слишком хорошо понимаем, что значило для вас вырваться из их смертельно цепких объятий.
Он помолчал, задумчиво наполнил фужеры. И сказал без эмоций, совсем обыденно: — Да здравствует наше скандинавское балтийское братство.
И выпив: — Помощь соседу каждый понимает по-своему. Ну разве это дело, когда вам сбагривают залежалые товары и лекарства? «Даже на них прощалыги и жулики делают состояния,» — отметил про себя Яаанус.
— Далеко ходить не надо, — продолжал словоохотливый швед, — финны задарма скидывают вам залежалое дерьмецо и за вашей же спиной называют вашу страну kaatopaikka..
— Помойка? — удивился Кыйвсаар. — Сами легионами прут сюда каждый уикенд, напиваются как свиньи.