В свой пансион Иван вернулся на удачно подвернувшемся под руку такси. Приняв душ и обработав ссадины, он облачился в свой любимый свободного покроя костюм — крупная серо-синяя клетка — и, заправив полный бак и проверив масло милого сердцу «фольксвагена» на ближайшей бензоколонке, направился к центру города. «Становится горячей, — думал он. — Оно бы все ничего, работа. Однако, пожалуй, впервые в практике я не вижу никакого пути решения задачи. С операцией «Джони Уокер» все шло логично до Москвы. С самим выпуском гигантской партии героина из России, как я чувствую, связана столь же гигантская тайна. Зондецкий, куратор, мой шеф — они в курсе всех дел. И что же? Теперь ясно, что груз беспрепятственно проходит через Эстонию, ведь так? Так. Уно резидент. Осведомлен из первых рук, у него сходятся многие нити. Главное его качество — скрупулезная перепроверка данных через три, четыре, пять источников. Надежен, знаю его ещё по академии. Значит, через Эстонию проходит. Но и шведского адресата достигает беспрепятственно. Как же так?! Мы вскрываем всю сеть и не разваливаем её и не берем товар. Почему? И что могу сделать я, Иван Росс? Поднять вселенский хай? Не дадут, тут же угробят. Нет, видимо, я чего-то не знаю. Какую-то высшую правду. Или… или я пешка в чьей-то игре. И именно этого очень бы не хотелось. Нет, не хотелось бы…»
Ужинал он в модном пивном баре с разъездным контролером ИНТЕРПОЛ'а Джэком О'Двайером. «Славный малый, умный и вместе с тем наивный и малоопытный, он гонится вот уже второй год за владивостокским авторитетом Вячеком и бостонским мафиози Альдо. Создали ушлые пацаны совместное предприятие по торговле подержанными автомобилями, потом организовали несколько офшорных банков — Кипр, Люксембург, Мальта — для отмывания грязных денег. Международная шпана, цена которой — 5–7 миллионов долларов. Мелочевка… От таких операций, как «Джони Уокер», далек как небо от земли,» — такие мысли обуревали Ивана Росса, когда он с деланным интересом внимал историям с «немыслимыми» приключениями — автомобильными погонями, перестрелками, компьютерными банковскими кражами. Когда они, завершив обильную трапезу, вышли из душного зала на свежий воздух, О'Двайер предложил:
— Есть две туземочки, проказницы, выдумщицы. Конкурентноспособны. Любых амстердамочек обскачут. Не хотите ли составить мне компанию?
— Спасибо, не могу, занят, — Иван при этом сделал вид, что смутился, хотя и польщен. «Я к своей туземочке едва успеваю на свидание,» — подумал он. И подивился, как всего его вдруг обдала волна нежности и щемящей боли. Почему боли?
Около полуночи, оставив «фольксваген» внизу, он встретился с Сальме у Вышгородского Замка. Она была весела, рассказывала, какой смешной «этот мужлан» Кыйвсаар, и Росс чувствовал, что папаша пришелся ей по душе. «Она словно светится изнутри, — думал Росс, вглядываясь в контуры её лица. Наверняка родная земля, родная вода, родной воздух сделали её красоту… утонченнее… нет, не то… одухотвореннее — вот точное слово».
— Как здорово, что мы договорились встретиться именно здесь, — Сальме задумчиво смотрела на башню. — Я ощущаю себя шестнадцатилетней девочкой, прилетевшей на первое в жизни любовное свидание. Я счастлива, я так благодарна тебе!
Когда свет фонаря упал на лицо Ивана, она встревожилась:
— Что случилось? Почему у тебя пластырь на скуле?
— Это? Ерунда, брился и порезался.
— Электробритвой?!
— Нет, безопасной, «жилетом». Я иногда даю коже отдохнуть.
— Выходит, не такая уж она безопасная.
— Ничего, до свадьбы заживет.
Где-то невдалеке слышался настойчивый мужской голос, натыкавшийся на капризно-непреклонный женский. Звонкий хлопок, резкий сухой смех — и диалог возобновлялся в той же тональности.
— Надеюсь, тебе удалось получить билеты на паром? — осторожно гладя его щеку пальцами, спросила Сальме. Росс достал из кармана пиджака конверт, раскрыл веером два плотных купона:
— Завтра среда, свободных мест на такой громадине, как эта «Эстония» предостаточно. И у тебя «люкс» и у меня «люкс».