— Но они соединяются, да?
— Разве это столь важно?
Сальме засмеялась, приникла к нему в поцелуе.
— Скорее бы добраться до борта благословенной «Эстонии», — сказала она, когда обнявшись, они медленно спускались по аллее в Нижний город. Хочу заснуть в твоих объятиях, проснуться в них, все время ощущать твое дыхание, биение сердца… Это так несправедливо, что я должна ночевать в гостинице, а ты в этом дурацком пансионате. Ну, скажи, что я права, Росс!
Он вдруг остановился и стал молча и напряженно всматриваться в освещенный уличным фонарем «фольксваген», до которого оставалось ещё метров пятьдесят.
— Что ты там увидел? — спросила она удивленно. И вдруг улыбнулась. — У этой улочки дурная репутация. В полночь её посещают привидения.
— Пожалуй, одно из них я видел сейчас у моей машины, — озабоченно сказал он. И, уже когда они поравнялись с «фольксвагеном», заговорил вновь: У тебя, конечно, газеты нет?
— Газеты? Зачем тебе?
— Костюм жаль. А я хочу взглянуть на днище.
Сальме протянула ему «болонью», достав её из маленькой сумочки. Подняв кузов домкратом и сняв пиджак, он забрался под машину и тут же протянул оттуда руку:
— Дай мне, пожалуйста, из левого внутреннего кармана ручку-фонарик.
Секунд через двадцать он выскочил из-под автомобиля, сильно ударившись при этом головой о нижний край дверцы, схватил Сальме за руку и, увлекая её за собой, опрометью бросился прочь. Пробежав метров сто, они остановились.
— Что… что ты обнаружил?
— Часовой механизм с взрывчаткой.
— Он пущен?
— Странно, что он ещё не жахнул.
Они смотрели вдоль безлюдной улицы в ту сторону, где стоял «фольксваген».
— Ты хорошо его разглядел? Может, показалось.
Росс молча взял из её рук пиджак, надел его, поежился. Разглядел ли он его? Это было новейшее стандартное устройство, с которым оперативный состав спецслужб знакомили эксперты месяца три назад. Однажды запущенное, оно не могло быть подвергнуто деактивации. Только вот что странно — когда он его обнаружил на днище, ему оставалось тикать полторы минуты. А прошло больше. Росс посмотрел на часы, поднял глаза на Сальме, повернулся в сторону машины.
— Привидение тебе привиделось, — лукаво улыбнувшись, Сальме показала ему язык. И в это время грянул оглушительный взрыв. Полыхнула вспышка и через мгновение искореженный «фольксваген» превратился в огненный столб. Раздались тревожные крики, в окнах стал вспыхивать свет, где-то завыла сирена.
— Уходим, — резко бросил Росс. — Через несколько минут тут будет все перекрыто, начнется охота за свидетелями.
Проводив Сальме до гостиницы, Росс направился на центральный телеграф. «Свои игрушку подкинули, — негодовал он. — Или янки? Вряд ли. Какая им выгода? Команду дал Рэм Зондецкий, другой никто не посмел бы. Значит, в Москве очень хотят, чтобы груз был доставлен по назначению. Даже ценой моей жизни. Вернее — не даже, а именно такой ценой. Обычная история — кто слишком много знает, весьма опасен. Может заговорить в самый неподходящий момент. Надежно молчит не тот, кто связан клятвой молчания. Надежно молчит мертвый. Ну, держитесь, заклятые друзья! Я вам картишки-то попытаюсь смешать. Слово Ивана Росса».
На телеграфе он быстро набросал печатными буквами текст по-английски:
«Господину Омбудсмену — лично, офис Королевского Омбудсмена, Стокгольм, Швеция.
В среду, 27 сентября из Таллина в Стокгольм отплывает паром «Эстония», на котором в автомобилях «ауди», «бентли» и «феррари» будет заложено 500 кг героина. Кроме того, в двух трейлерах «мерседес» будет перевезено большое количество редких металлом. Помешать преступной контрабанде может только ваше вмешательство.
Доброжелатель».
Посетителей было мало и дежурная телеграфистка, молодая брюнетка с царским бюстом и пушистыми ресницами, откровенно зевала.
— Будьте любезны, отправьте эту телеграмму, — сказал он, подавая в окошко свой текст.
— Сию минуту, hirra,[10] — брюнетка, не знавшая английского, пробежала глазами адрес. — А где точный адрес?
— Извините, забыл. Вот он, — и Росс сделал необходимую приписку. Брюнетка набрала текст и улыбнулась:
— Все в порядке, телеграмма получена. Вот подтверждение.
— Tinan, proua.[11]
Обычно Росс спал сном младенца — едва голова касалась подушки, как он проваливался в теплое, баюкающее нечто. Однако внутренне был запрограммирован мгновенно вскочить на ноги при малейшем тревожном шорохе. В эту ночь просыпался трижды, хотя опасности не чувствовал. И каждый раз будил его один и тот же сон. Бирюзовое море, бирюзовое небо. Штиль. На верхней палубе океанской яхты в шезлонгах, составленных кружком, сидят Павел, куратор-генерал, Рэм Зондецкий, Росс и толстомордый очкарик по кличке «Слюнтяй», суперберебежчик и главный консультант ЦРУ по русским вопросам.