Поднявшись к себе в номер, он прочитал записку, которую ему передал в церкви Яаак Риит. В ней сообщались номера и марки трех автомобилей и двух трейлеров. Со ссылкой на источник в Стокгольме подчеркивалось, что следы московских связей с Драконом ведут к Рэму Зондецкому и выше. Следовал также вывод — по состоянию на 18.00 26 сентября реальных препятствий для доставки груза в Стокгольм не существует ни в Эстонии, ни в Швеции.
Хосе сжег записку и спустил пепел в туалет. Приняв душ и облачившись в пижаму, долго готовил свой любимый коктейль «Кобальтовую снежинку» — два сорта джина, ром, текилу и водку. Эстонская водка ему не нравилась, но не выливать же её в писсуар, в самом деле! В каждом городе, куда он приезжал впервые, Хосе обязательно приобретал на пробу по бутылке крепких напитков местного производства. С эстонской водкой он теперь знаком.
Поудобнее устроившись в кресле, Хосе едва цедил придуманную им самим когда-то смесь, наслаждаясь её пикантным запахом и обжигающей крепостью. «Неужели Дракон и мерзопакостный предатель Рауль будут праздновать победу? — при этой мысли он передернулся и долго не мог прокашляться. Лицо его покраснело, на глазах проступили слезы. Со стороны могло показаться, что с человеком приключился приступ отчаяния. Но к такому выводу мог бы прийти лишь тот, кто совершенно не знал Хосе Бланко. Ему могло быть присуще любое состояние, но только не отчаяние, только не депрессия, только не готовность капитулировать. — Скорее я взорву этот паром, чем покорно буду взирать на торжество ублюдков!» Эта мысль, вполне естественно пришедшая к нему в припадке ожесточения, показалась очередным озарением свыше. Впрочем, сказать так значит совершить кардинальную ошибку. Родившись в семье католиков, Хосе в церковь не ходил, священнослужителей презирал, считая их духовными тунеядцами, в Бога не верил. Верил ли он во что-либо сверхъестественное? Верил. В силу Зла, которое благоволит к тем, кто ему служит. Опять-таки в его восприятии это не был классический Дьявол с рогами, копытами и хвостом. Нет, это был хозяин гигантского сгустка энергии, составляющие которой Сила, Беспощадность, Рационализм. И которая постоянно утверждает себя, побеждая Совесть, Целомудрие и Любовь. Он никогда всерьез не задумывался, хорошо это или плохо — нарушать Десять заповедей. Если ему что-либо было нужно, он делал это, говоря: «Мое желание — высшая целесообразность и справедливость». Единственный человек, которого он боялся и боготворил, была его мать. Если бы она жила дольше, возможно, в этом мире было бы больше одной христианской душой. Но она умерла от рака в страшных мучениях, когда Хосе было десять лет. А дяде и тетке, которые взяли его на воспитание (отец погиб ещё раньше в перестрелке в горах, занимаясь контрабандой оружия), оказалось не под силу удержать его на стезе добродетели. «Он запрограммирован на черные деяния, — жаловался священнику дядя, владелец небольшой обувной фабрички. — Третьего дня в чулане повесил соседскую кошку, вчера украл из моего бара бутылку джина. Неужели Господь не наставит его на путь истины?» «Хорошо бы и вам, Антонио, сделать это, показывая мальчику благой пример». Пьяница и прелюбодей Антонио укоризненно махал руками.
Убив первого в своей жизни человека, Хосе не испытал ни малейших угрызений совести. Ему было шестнадцать, а жертве шестьдесят два. Хосе только что приняли в отряд Отчаянных и проверкой на зрелость было задание убрать отца главаря враждебной банды. Вознаграждение было чисто символическим — тысяча песо, что-то около двадцати пяти американских долларов. Решающим для Хосе было, однако, другое — он ощутил вкус пролитой им крови, прекратить чужую жизнь оказалось легче легкого. Ему теперь казалось все по плечу. Он хотел быть вершителем судеб этих букашек, которые заносчиво считали себя венцом творения. И он им будет. После той первой расправы, он лишил жизни множество мужчин и женщин, стариков и детей. Но убийцей себя никогда не считал даже в самых глубинных глубинах своего сознания. Вершитель судеб во имя исполнения его, Хосе Бланко, желаний.
Утром ушел в Вашингтон вполне невинный факс. В нем в зашифрованной форме Хосе Бланко предложил в качестве единственного способа сорвать операцию «Джони Уокер» пустить ко дну паром «Эстония», когда он выйдет в открытое море.